– Ты еще несовершеннолетняя. Они не станут тебя слушать.
Она пристально смотрит на меня:
– Но ты же можешь меня слушать.
По правде говоря, я тоже хочу, чтобы отец пришел в себя и поправился, но вовсе не потому, что он этого заслуживает.
Просто я хочу уехать отсюда как можно скорее.
Кара права. Шесть лет назад я перестал быть частью этой семьи. Нельзя просто вернуться и притворяться, что гладко вписался на свое место.
Я так и говорю мерящей коридор шагами матери, когда выхожу из палаты Кары.
– Я возвращаюсь домой.
– Ты уже дома.
– Ма, кого мы собираемся обманывать? Кара не хочет видеть меня здесь. Я понятия не имею, чего хотел бы от нас сейчас отец. От меня нет никакого толку, я только мешаю.
– Ты устал. Не просто устал, а переутомился, – успокаивает мать. – Ты сутки провел в больнице. Тебе надо поспать в нормальной кровати.
Она лезет в сумочку, достает цепочку со множеством ключей и снимает с нее один.
– Я не знаю, где ты сейчас живешь, – отвечаю я.
Мое признание только подчеркивает, что я больше не принадлежу к их миру.
– Но ты знаешь, где жил раньше, – возражает мать. – Это запасной ключ, и я держу его на случай, если Кара потеряет свой. В доме никого нет, естественно. В любом случае тебе было бы неплохо наведаться туда, убедиться, что все в порядке.
Как будто можно ожидать взлома в Бересфорде, штат Нью-Гэмпшир.
Мать вкладывает ключ в мою ладонь.
– Утро вечера мудренее, – добавляет она.
Я понимаю, что должен отказаться и разрубить этот узел раз и навсегда. Сесть в машину, доехать до аэропорта и купить билеты на первый же рейс в Бангкок. Но в голове словно гудит рой мух, а вкус сожалений во рту похож на горький миндаль.
– Только на одну ночь, – заявляю я.
– Эдвард… – Мать продолжает говорить, пока я удаляюсь от нее по коридору. – Тебя не было шесть лет. Но до отъезда ты прожил с ним восемнадцать. Ты знаешь о нем больше, чем тебе кажется.
– Этого я и боюсь, – отвечаю я.
– Что не сможешь принять правильное решение?
Я качаю головой:
– Как раз что смогу. Но по неправильным причинам.
Я ощущаю себя Алисой в Стране чудес.
Дом, куда я вошел, выглядит знакомым, но совершенно другим. Диван, лежа на котором я обычно смотрел после школы телевизор, изменился – он обзавелся полосатой обивкой вместо однотонной красной. Стены увешаны фотографиями отца с волками, но тут и там между ними вклинились школьные фотографии Кары. Я медленно обхожу их, рассматривая разрозненные иллюстрации взросления сестры.
В процессе я спотыкаюсь о пару ботинок, но они мало напоминают ее легкие детские кроссовки. Обеденный стол завален учебниками: сборник задач по математике, мировая история, Вольтер. На кухонной тумбе стоят пустая упаковка из-под апельсинового сока, три грязные тарелки и лежит комок бумажных полотенец. Мусор, оставленный тем, кто собирался вскоре вернуться и навести порядок.
На тумбе я также замечаю почти пустую коробку из-под хлопьев под названием «Лайф». Мне она кажется пророческой метафорой, а не небрежностью при уборке.
В доме также витает запах. Довольно приятный: пахнет улицей, соснами и дымком. Замечали, что, когда приходишь к кому-то в гости, в доме есть определенный запах… но в своем доме запах не чувствуется? Если бы я нуждался в дополнительных доказательствах, что я здесь чужой, то вот одно из них.
Я нажимаю на мигающую красную кнопку на автоответчике. Он прокручивает два сообщения. Одно – от девушки по имени Мэрайя и адресовано Каре.
