– Из-за твоего утреннего происшествия машина чертовски грязная, – сказал Адиль, глянув на меня с обычной своей улыбкой. – Здесь рядом есть автомойка, давай заедем? Иначе твоя Ванесса начнет задавать лишние вопросы.
Адиль был прав, но мне было неловко принять его предложение. Должно быть, больше какой-то дозы доброты я просто не в состоянии принять. А смыть всю грязь с машины было бы здóрово!
– Хорошо, я помою ее в другой день, – произнес я наперекор своим мыслям.
Это не в первый раз: думаю одно, а говорю другое.
– Ты не беспокойся! Мне не трудно, – бодро настаивал он, и я сдался под натиском его доброты.
Автомойка действительно была не слишком далеко.
Проехав от Арлингтон-Уок до Хирчестер-роуд, мы повернули в индустриальный район, где плотные промышленные застройки полностью вытеснили природу. Визитной карточкой Сазерхама была логистическая инфраструктура, на что указывали бесчисленные огромные ангары. Некоторые из них были выкуплены и перестроены в рыночные павильоны, и мы как раз проезжали мимо такого, «Сук», что по-арабски означает «базар». Будучи подростком, я подрабатывал там по выходным за мизерную плату. Столько лет уже прошло, но и сегодня я чувствовал облегчение, что навсегда избавился от тогдашнего ада.
– Подожди, разве нет автомойки рядом с бистро Синклера?
– Ты имеешь в виду дорогую, с наворотами? Зачем платить десятку, если можно за полцены самому все сделать?
Рассуждения Адиля напомнили мне образ мыслей моего отца.
– Кстати, мы уже на месте. – Он указал на одинокий хрупкий тополь в бетонной пустыне – за ним между двух складов спряталась небольшая автомойка.
Мы подъехали к трем полузакрытым боксам, окрашенным в красный, синий и желтый. Каждый из них был оснащен оборудованием для мойки машин.
– У тебя есть мелочь? – спросил Адиль, заехав в бокс.
– Да, должно быть немного.
Портмоне издало характерное позвякивание, что подтвердило мое предположение.
Я высыпал содержимое кошелька себе на ладонь и передал Адилю пригоршню никелевых монет.
– Думаю, этого хватит, – одобрительно кивнул он. Одна банкнота затесалась среди монет и застряла между его пальцами.
– Сдача! – пошутил он и добавил: – Не думаю, что автомат проглотит купюры.
Адиль принялся за мойку машины с таким же энтузиазмом, с каким брался за все другое. Я наблюдал, как он сосредоточенно работал. Ни одно пятнышко не ускользнуло от его придирчивого взгляда. Явно довольный результатом, он сел в машину.
– Так где ты живешь? – спросил он, глубоко выдохнув.
– Монтпилиер-террас, 4. Знаешь, где это?
Что-то вдруг изменилось в нем… Взгляд словно потух. Куда делась жизнерадостность?
– Это недалеко от старой ратуши? – предположил он.
– Да, прямо напротив того места, где начали строить новые апартаменты по улице Дэвис.
– Думаю, я знаю, где это. Ну, поехали.
Бóльшую часть пути мы молчали, был слышен только еле уловимый звук мотора. Выражение лица Адиля оставалось хмурым. Он несколько раз вздохнул, прежде чем вновь заговорить со мной. И хотя я знал этого человека, скажем, чуть больше часа, было неестественно видеть его неулыбающимся.
– Я рад, что с тобой не произошло ничего серьезного. – Он произнес эти слова совершенно спокойно, но в глазах появились слезы. – Знаешь… мой сын недавно погиб в автомобильной аварии, – сказал он, стараясь изо всех сил справиться с эмоциями.
Я понятия не имел, что ответить. Точнее, я думал, что не должен отвечать, поэтому и воздержался от банальных слов соболезнования. Уж кому, как не мне, знать, что слова не помогают, тем более если они просто формула этикета. Я сочувствовал Адилю, потому промолчал. Мне кажется, он понял меня.
