Следом в комнату вваливается Тоха. Он пучит глаза, смотрит, как я нагло тискаю самую лучшую девочку. Осматривается. Даня тоже влезает, закрывает за собой окно.
— Что вы здесь делаете? — слегка меня отталкивая, спрашивает Вера, — уходите сейчас же!
— Прости, детка, — Даня виновато топчется, — нас задержали. Пойдем сейчас на озеро, ммм? Или… куда-нибудь подальше, где мы тебя всю…
— Выебем, — довольно скалится Антон.
Наш «брошенка» с появлением Верки словно ожил.
— Я не… не могу! На дворе ночь! — она дрожит в моих руках.
Тыкаюсь носом в сладкую шейку, вдыхаю нежный аромат девичьей кожи.
— Вера?! — раздается за дверью, — с кем ты разговариваешь, внученька?
— Ой, — Вера округляет глаза, — бабуля проснулась. Что делать-то?
— Короче так, малышка, сейчас мы вылезаем обратно… иначе прям здесь тебя отымеем. А ты выходишь через дверь. Сможешь? Отправь бабушку отдыхать, а сама прошмыгни через заднюю дверь. Окей?
— Да, — пищит она.
— Отлично. Тогда давай, встретимся у ворот. Парни, сматываемся!
Мы быстренько вываливаемся со второго этажа. Шлепаем вдоль высокой живой изгороди, согнувшись в три погибели. Никогда я ради девчонки так не напрягался. Но, сука, как же это круто!
— Верку хочется, — бормочет Даня, — она для нас нарядилась. Видели, какая красивая?
— Угу, а мы облажались, — канючит Тоха.
— Да хватит уже ныть, блядь! — шикаю на младших, — хотите девочку?
— Да! — оба кивают, как болванчики.
— Тогда заслужите! Вон! Тут подождем, — мы подбираемся к воротам, выскальзываем с участка.
Веры пока нет. Выходим на дорогу. Её освещает лишь одинокий фонарь с соседнего огорода.
— Ну и что это было?! — Вера выходит, поправляет короткое платье, — что за стадо похотливых бизонов разбудило мою бабулю?!
Складывает руки на груди, гневно сверкает густо накрашенными глазами. Бесстрашно подхожу к девушке. Она отходит.
— Саша! — возмущается, когда я хватаю ее и закидываю к себе на плечо, — ты меня не слушаешь!
— Прости, детка, когда у меня яйца полные, слух отрубается. У пацанов тоже. Так что сначала мы тебя выебем, а потом извинимся.
— ЭЙ! ОТПУСТИ! — верещит, но я смачно шлепаю по упругой заднице.
Вера затихает. Лишь покорно пыхтит. А я оставляю ладонь на её попке. Уж больно приятно её жамкать. Тёплая такая, плотная, упругая.
— Ну что, Верунчик, — ухмыляюсь, когда мы затаскиваем её на пляж, — поплаваем?
Ставлю девушку на ноги, привлекаю к себе. Жестко впиваюсь в алые губки. Обхватываю попку и прижимаю к себе. Поглаживаю попку одной рукой, а второй сжимаю красивую грудь.
— Эй, Сань, — возмущается Даня, — моя невеста, между прочим!
Вырывает Верочку из моих рук, прижимает к себе. Залезает языком в ее рот. Антон поправляет член в джинсах. Я аккуратно расстегиваю молнию платьица, спускаю верх.
— Эй! — возмущается Верка, но…
— Тихо! — рычит Тоха, забирая себе истерзанные нами с Даней губки.
— Ммм! — они порочно, влажно целуются, а мы пока освобождаем малышку от платья.
Даня стягивает кожанку, бросает на траву. Сверху мы укладываем голенькую девочку. Она поначалу сопротивляется, но постепенно понимает, что от нас никуда не деться.
Тоха с Даней устраиваются по обе стороны от неё, берут в рот грудки и посасывают.
— Прекра… хва… о божееее! — она ёрзает и выгибается дугой.
Я стягиваю беленькие трусики, швыряю на платье. Устраиваюсь между стройных ножек, тыкаюсь носом в горячие складочки.
— Блядь, ты такая мокрая, Вер… почему, а? Отвечай! — ввожу палец в её узкую девочку.
