Однажды в МФТИ я сдавал госэкзамен по физике. К нам приходил академик Лифшиц, соавтор книг с Ландау, и спрашивал что-нибудь простенькое. Например, написать оператор Лапласа в сферических координатах. Получив неправильный ответ, он выбегал в коридор и кричал, что мир рушится, что он не может умереть спокойно и ему придется жить вечно.
Однажды на физтехе был декан, который любил вечером прийти в общежитие и спросить у лежавших на кроватях студентов величину заряда электрона. Он говорил, что если физики лежат, то они думают. Если думают, то о физике. Если о физике, то они должны знать константы, чтобы думать правильно. Величину заряда электрона я помню до сих пор: в кулонах это -1.6 на десять в —19-й степени.
Однажды на физтехе я записался в секцию самбо. Это заменяло занятия по физкультуре. На первых занятиях нас учили правильно падать. И это было единственный навык, который реально пригодился мне в жизни. Особенно зимой на скользких дорожках.
Однажды зимой на Кавказе я выкопал из-под снега рододендроны. Это были огромные белые нераспустившиеся цветы. Мне сказали, что они распустятся как раз к 8-му Марта. Перед праздником все бегали за цветами, а я поглядывал на рододендроны и посмеивался. 6-го марта цветы распустились, но тут же и осыпались.
Однажды я прочитал книгу «Москва и москвичи». После этого я как сумасшедший бегал по старым переулкам в поисках Хитрова рынка и отчаянно пытался узнать, где был ресторан «Яр». Я был влюблен в Россию начала 20-го века и не понимал, почему Ленин жил в Швейцарии, а не в Москве.
Однажды поздно вечером я решил подарить знакомой девушке цветы. Магазины были закрыты, и я нарвал букет с клумбы на площади Гагарина. Девушка сказала, что цветы красивые, но они почему-то пахнут выхлопными газами.
Однажды на физтехе мне загадали загадку: что такое елочка среди дубов? Оказалось, что это Новый год на военной кафедре. Каково же было мое удивление, когда я увидел на одной из стен военной кафедры репродукцию картины «Дубовая роща» – подарок студентов.
Однажды поздно вечером я возвращался домой и в подъезде увидел соседку, которая работала где-то в «почтовом ящике». Соседка обнималась с молодым человеком. Увидев меня, они отпрянули друг от друга, и соседка громко сказала: «Вот и мой начальник говорит, что тут дело в ионах». Я много знал про ионы и очень хотел поддержать разговор, но мне хватило ума вежливо поздороваться и пройти мимо.
Однажды я лежал ночью в палатке на берегу одного из озер на Соловецких островах. Накануне нам рассказали историю про утерянные сокровища, которые спрятали монахи в гражданскую войну. Острова я уже знал хорошо, и вдруг как будто перенесся в те годы. Я представил себя на месте монахов, у которых было два дня, чтобы спрятать объемные сокровища. И я понял, что все лежит на дне озера, у которого стоит наша палатка. Я до сих пор мечтаю организовать туда экспедицию.
Однажды я сидел на берегу Белого моря, на юге Кольского полуострова, курил и слушал морской прибой. Вдруг среди белых верхушек волн показался парус – малюсенькая яхта, на которой сидели два человека. Когда яхта причалила, на берег вышли пожилые мужчина и женщина. Он обнял ее, они сели на камень и долго молча смотрели на море. А потом уплыли.
Однажды на физтехе я работал в лаборатории физики плазмы. Мы собирали установку, и нам обещали за это зачет по курсу «техника физических экспериментов». Меня сначала посадили сваривать стеклянные трубки. Руководитель проекта посмотрел на мою работу, стукнул карандашом по стеклу, и по моему шву побежала белая трещина. «Неплохо для начала! – сказал он. – Мой первый шов рассыпался через пять минут без карандаша».
