Родители как-то суетливо, по очереди стали целовать сына, мать размазала по щекам слезы, несколько раз тайком перекрестила Сергея, потом дело перешло к невестке, которая вдруг растрогалась, обняла стариков и долго не отпускала.
– Ну все, все, – торопил Сергей, сгребая в одну руку обе сумки. – У вас пятый вагон.
Все побежали вдоль состава к пятому вагону, Арина не выпускала руку матери, время от времени пробовала подхватить и отца, но он сурово отбивался и старался не отстать.
У вагона снова коротко расцеловались, проводница проверила билеты, родители едва успели забраться в тамбур, как состав вдруг резко дернулся и вагоны медленно поплыли вдоль перрона.
Сергей и Арина какое-то время шли рядом с вагоном, но поезд стал быстро набирать скорость, и скоро стали видны лишь головы стариков – отец и мать Сергея изо всех сил старались разглядеть оставшихся на перроне детей.
…Спали Арина с Сергеем на полу. Матрац был довольно плотный и широкий. Подушки, постельное белье – абсолютно новые. В окно бил свет от ближнего фонаря, и от него на просвет виднелись кухня, прихожая, лоджия, отлично убранные во время дневного субботника.
Арина лежала на руке Сергея, прижавшись головой к его шее, говорила негромко:
– Знаешь, почему я на вечере к тебе подошла?
– Наверно, понравился, – улыбнулся Гамов.
– Нет.
– Потому что все время смотрел на тебя?
– Тоже нет.
– Тогда почему?
– Ты похож на моего отца.
– Ты его видела?
– Не видела, но помню.
– Как это?
– Мне он часто снится. Держит на руках, целует в животик, и мы вместе смеемся. Очень похожий на тебя.
Сергей приподнялся на локте.
– Правда похожий?
– Мне так кажется.
– А что с ним случилось?
– Не знаю. Ни того, что случилось с папой, ни того, что случилось с мамой. Но мама не снилась, а папа почти каждую ночь.
– Теперь, думаю, больше не будет сниться.
– Не будет. – Арина поцеловала его руку. – Теперь ты будешь мне сниться.
– Но я же рядом.
– Все равно будешь. Когда уедешь. – Фадеева тоже приподнялась, села рядом. – Я не хочу, чтоб ты оставлял меня надолго.
– Это от меня не зависит, – пожал плечами Гамов. – Но буду стараться.
– Без тебя мне будет плохо. – Глаза Арины наполнились слезами. – Одиноко. Знаешь что такое, когда одиноко?
– Примерно.
– Ты примерно, а я знаю точно. Это когда все время перед глазами пусто. Вроде кругом люди, а ты не видишь никого. Одна. Я ведь всю жизнь одна, Сережа. И если тебя не будет, я умру.
– Ну что ты, глупенькая, что ты? – обнял ее муж. – Даже если уеду, то обязательно вернусь.
– Я боюсь, Сережа.
– Чего?
– Что не вернешься.
– Что за глупость, Ариша? Что за глупость? Как это я могу не вернуться к тебе?
– Не знаю. Мне так кажется. – Она провела ладонью по мокрым глазам, попробовала улыбнуться. – Я не очень нормальная, Сережа.
– Объясни. – Он не отпускал ее, крепко прижимал.
– Попробую. Иногда так получается, что то, чего я больше всего боюсь или там… жду – сбывается. Тебя вот увидела – и сбылось.
– А то, что я не вернусь?
– Стараюсь не думать об этом. Но в голове все время вертится. – Арина с силой ударила кулаком по голове. – Вот в этой голове. Не хочу думать. А оно все равно лезет. Боюсь остаться одна. Не хочу!
Гамов обхватил ладонями ее лицо, развернул к себе:
– Слушай меня. Слушай внимательно. Никуда я от тебя не денусь. Никуда. Запомни это. Слышишь, запомни. Я всегда буду с тобой. И никому не отдам. Запомнила?
– Запомнила, – хлюпая носом, кивнула Фадеева. – Конечно запомнила.
