В середине 50-х Фарида неожиданно тяжело заболела, непонятно что это была за болезнь, но она сгорела буквально за неделю. Трое детей: Ерболат двенадцати лет, Нургуль семи, и Гульмира двух лет остались на руках у бабушки Кульпаш.
Куанткан с опозданием получил весть о кончине Фариды. Когда он приехал, тело уже предали земле. Все родственники с ее стороны проклинали его и избегали с ним встреч. Он стоял совершенно один у еще свежего холмика и в голос просил у любимой женщины прощения за все горести, которые принес ей и своим детям.
"Мне твердят: я должна упрекать тебя, милый,
Но слов для упреков я в сердце своем не нашла.
Даже если придется прождать тебя вечность –
Одиноким цветком на ветру буду ждать я тебя.
Эти муки как вынести бедной усталой душе?
Как забыть эту радость – быть рядом с тобой?
Я дышу лишь надеждой на счастье и жду.
Возвращайся, любимый, скорее ко мне…"
Вагон, плавно раскачиваясь, набрал ход, и Куанткан незаметно для себя задремал…
***
После того как Ерболат проводил отца, на следующий день вечером они с Фаризой встретились, и девушка первым делом возмущенно спросила:
– Ерболат, что это было вчера? Я чувствовала себя жутко неловко.
Ерболат, сегодня какой-то поникший, совершенно не настроен был разговаривать на эту тему. Потом нехотя выдавил:
– Да отец в город по делам приезжал, и я хотел показать ему тебя.
– Зачем? – спросила его Фариза.
Ерболат долго молчал. И вдруг ему в голову пришла идея проверить реакцию своей девушки. «Долго ли она будет дуться, если я выдам ей свой разговор с отцом? Оскорбится до глубины души или слегка расстроится?»
И он сказал:
– А может, мы надумаем пожениться?
– С чего ты так решил? – скептически протянула она, но любопытство все-таки взяло верх. – И что сказал папа?
Парень выдержал паузу, потом сказал, медленно выговаривая слова:
– Сказал, не женись на ней. Не будет она с тобой жить, слишком яркая, красивая, бросит тебя… К тому же аргынка, чеченка… Мол, они строптивые, непослушные… Предложил брать из наших краев, говорит, сам тебе сосватаю покладистую.
– Что-о-о? – вырвалось у Фаризы, а про себя она подумала: «Да, я непростая! И мы еще посмотрим, выйду я за тебя или нет!»
Больше они встречу с отцом не обсуждали. Долго гуляли по вечерней Алма-Ате, говорили о фильмах и книгах. Фариза шла, держась за руку своего новоявленного жениха и, когда разговор затихал, едва заметно чему-то улыбалась.
Ерболат не стал произносить вслух только одну единственную фразу Куанткана:
«Ты ей не пара!»
Сначала он обиделся за это на отца, но, пока ехал от вокзала домой, понял, что выбрал именно ту девушку, которая ему и была нужна. В чем-то более решительная, чем он, красивая под стать ему, непохожая на казашку – модная тенденция тех лет, ну и главное – с великолепным русским языком.
На нем говорили все алма-атинцы, без его знания принимали далеко не на каждый факультет, учеба и карьера были связаны только с ним. Казахоязычный Ерболат все еще с трудом читал и писал на великом и могучем. Теперь же у него появился азарт и стимул доказать, что он достоин Фаризы и может стать лучше.
А через два дня к Фаризе неожиданно нагрянула ее рассерженная чеченка-мать.
– Мам, ты что, просто так решила приехать, город посмотреть?
– Думаешь, мне совсем делать нечего? Я за тобой приехала!
– Но я тут в оперную студию сдаю…
– Если ты в сарае песни распевала, решила, что из тебя обязательно артистка должна получиться? А как же медицинский? Или у тебя тут другие дела завелись?
