Осень выползнем скользким пролезет в любое нутро.
И домов, и подвалов, и душ, наизнанку надетых.
Кто-то в небе огромную лейку сменил на ведро.
И иллюзия, будто совсем отменили рассветы.
Только серость и дождь, да фонарь украшающий нимб.
Сэм по лужам бредёт, он итожит года и потери.
Вот бы чудо случилось, портал бы, как в книжке, возник.
Но реальность – не сказки, да Сэм в них не слишком и верит.
Воротился домой, событийную ленту прочёл,
Чтобы снова проснуться в ночи от тревоги и страха.
Подмигнул сам себе и для храбрости звякнул ключом.
Вздрогнул: снова, как в прошлую ночь, где-то воет собака.
Просыпается – ночь. Колыбельно качает вагон.
Тихий свет ночника и старик у окошка скучает.
– Поднимайся. Уже приближаемся. Скоро перрон.
На дорожку попей, как положено, крепкого чая.
Только что ж ты прозрачный? Неужто тумана хлебнул?
На границе миров с вами, дурнями, вечно запарка.
Ты сновидец никак? Ай-ай-ай, – говорит. – Ну и ну.
Шелестит, как опавшие листья в заброшенном парке.
Ну да ладно. Проснёшься отсюда – беги на вокзал.
Я скажу тебе поезд, вагон, направление, время.
Что, как студень, дрожишь и от страха таращишь глаза?
Не Харон я. И рельсы не Стикс. Проводник я. Еремя.
Это в книжках порталы и двери, а в жизни, чудак,
Новичку в Междумирье попасть – как цыплёночку в ощип.
Или мухе в смолу. Вот, держи на дорожку пятак,
Чтобы сон не забыть. Просыпайся! И хлопнул в ладоши.
А потом говорили по-разному… Осень, мол, сплин.
Про сезоны дождей. И что многие люди в миноре.
Поискали для вида. Но Сэм много лет как один.
Как на пенсию вышел, заели печали и хвори.
Кто-то сетовал: вот, одиночество всё и нужда.
Кто-то вспомнил про бред про пятак под подушкой и поезд.
Сэм летел над водой – и от радости пела вода.
Сэм бежал по земле – и трава вырастала по пояс.
