Однажды в феврале - страница 11

– Того, что Андж тебе изменила, давно следовало ожидать… У неё в приоритете всегда были только шоу… Она же барная легкомысленная танцовщица… И я тебе давно говорил, что такие, как она, не меняются. Позор своей же репутации, да и только.

– Всё сказал? – без эмоций выдал я.

– Да. И если уж так хочешь себе девчонку, то подыщи другую, но не подругу Джейн.

– Без тебя как-нибудь разберусь, – недовольно ответил я, прекрасно понимая, что лезть в чужие отношения не есть хорошо. Но эта девушка уж слишком приглянулась мне, что забыть её, казалось бы, уже невозможно. Сжимая пальцы до хруста, я заказал виски «Chivas Regal».

Посмотрим, как фортуна улыбнется мне, если её улыбка для меня ещё существует в этой жизни…

В одиннадцатом часу утра солнце уже вовсю освещало бежевую спальню в то время, как я, закинув руки за голову, с навязчивыми мыслями уставилась на абстрактный экспрессионизм Барнетта Ньюмэна, висящий напротив кровати, когда-то приобретённый отцом на аукционе за сорок миллионов долларов.

Люблю картины. Сама я не рисовала, но с удовольствием посещала выставки и галереи, когда хотелось простого вдохновения, и в этом искусство для меня являлось неким спасением. Как и любой другой человек, я сталкивалась с эмоциональными потрясениями, будь то трудности в семье, личностные проблемы и прочее. Лицезрение картин давало разные оттенки эмоций независимо от того, что изображено на холсте – пейзаж или абстракция.

Укутавшись в белоснежное одеяло, я подошла к окну, глядя на суматошный Нью-Йорк почти с высоты птичьего полёта, задумалась о сегодняшнем дне и слегка заволновалась.

«Может, не стоит идти на эту вечеринку к Джейн?»

Моя единственная подруга недавно узаконила свои отношения, и в скором времени та же участь ожидает меня. До сих пор в это трудно поверить. Ведь ещё совсем недавно мы с Джейн так беззаботно проводили дни, а теперь у каждой из нас своя жизнь. Но Джейн хотя бы испытывает то прекрасное чувство – счастье, в отличие от меня, у которой имелся жирный минус в характере: делить всё на чёрное и белое, где при выборе действий или размышлений меня бросало по двум полюсам. Отсюда и часто менялось настроение: от хорошего и активного до поникшего и депрессивного. Но под всем этим «тяжёлым занавесом» скрывалась тонкая и нежная натура, которую мало кому удавалось разглядеть.

Сбросив одеяло, я швырнула его на кровать. Мне нужен горячий кофе и быстрый перекус. Выйдя из спальни, я направилась на кухню – моё любимое безмятежное место, где могла насладиться утренним кофе, размышляя о постоянно меняющемся горизонте мегаполиса.

Сделав глоток капучино, меня отвлёк телефон. Кто ещё, кроме Брендона, мог позвонить мне в такую рань? Порой его не волновало вовсе, сплю я или нет, когда он в разъездах.

– Привет, дорогая, как ты? – немного уставшим тоном произнёс он.

С тех пор как Брендон улетел в Чикаго по работе, мы не виделись уже более полумесяца.

Вуд мог параллельно вести около двадцати дел.

Своими усилиями и достигаемыми результатами – выигранными им процессами, – Брендон сделал себе «громкое» имя, сформировав свою репутацию, и на данный момент имел самый высокий рейтинг в правовой сфере США, а также твёрдый статус адвоката.

Но два года назад Брендон едва не запятнал свою честь, когда частое упоминание его имени в средствах массовой информации посчитали за саморекламу. И тогда его мать, занимавшая верхушку информационного агентства, вовремя пресекла прессовую шумиху.