- А он что, не знает? – удивилась Мариша. – Ты ведь уже больше четырех лет на службе.
- Мне кранты, - я схватилась за сердце, чувствуя, как земля под ногами покачнулась. – Я говорила ему, что работаю твоей помощницей. Но не уточняла, в чем помогаю!
- Эмм, - Мариша задумалась, мельком оглянувшись на моего папу, разглядывающего живописный фонтан. Бородатый священнослужитель в гареме смотрелся комично. – Ну, скажи ему, что твоя спальня в ремонте, и пришлось временно поселить тебя здесь.
- В мужском гареме?! – ужаснулась я. - Это ничем не лучше правды.
- Тогда скажи, что самые лучшие модели – в королевском гареме, - пожала плечами подруга. - И ты ходишь сюда, чтобы они тебе позировали.
- Мариш, а менее пошлого варианта нет?
Подруга задумалась. Потом радостно подняла палец вверх и сказала:
- Придумала! Скажи ему, что это школа для… - она пощелкала пальцами, вспоминая подходящее слово, - будущих дипломатов! Здесь же сейчас как раз занятия. Проведи его через пару аудиторий, покажи, как они этикет осваивают или иностранные языки.
- Мариша, ты гений! – я чмокнула ее в щеку и вернулась обратно к отцу. Подруга же сослалась на неотложные дела и скрылась из вида.
- Ну пап, раз уж ты приехал, покажу-ка я тебе свои владения, - громко сказала я, беря отца под руку.
- Какие такие владения? – насторожился он.
- Как какие? – деланно удивилась я. - Школу нашу. Я же Марише помогаю, в школе для дипломатов работаю, я тебе не говорила?
- Может, и говорила. Что-то я подзабыл, - улыбнулся папа. Он у меня человек в возрасте, легко верит в такие вещи.
- Пойдем.
Для начала я провела его в столовую – там все равно уже никого не было – накормила вторым завтраком, рассказала наш распорядок. Отец все осмотрел, похвалил. Затем мы глянули через окно в сад, где в одиночестве отрабатывал удары дроу. Вообще-то, дипломатам не полагается махать оружием, но я уверила отца, что это спецкурс. Мол, дипломатия дипломатией, а защищаться от бандитов тоже надо уметь. Мне удалось очень вовремя предложить папе перейти в одну из аудиторий, и он не увидел, как дроу украдкой открыл розовую пудреницу и припудрил вспотевший носик.
В аудитории, куда мы зашли, шло групповое занятие по мальвийскому языку.
- Ассинаэ шелле куа то хину, сатрэ Мэримэ? Сэштэна миле торио, сиэ. Азэр тирэ, - пропел Диметрий, делая явные успехи в изучении языка.
- Чего он сказал? – тихо спросил меня папа.
- Поздоровался, - прошептала я еще тише, не уточняя, что в переводе приветствие звучало примерно так: «Не желаете ли возлечь со мною, госпожа Меримэ? Я это просто так сказал, извините. Тренируюсь».
- Ага, и вам добрый день, - улыбнувшись, закивал папа, абсолютно не знакомый с иностранными языками. Диметрий покосился на меня, но я сделала страшные глаза и изобразила чересчур приветливую улыбку, призывая его к тому же. Диметрий вежливо улыбнулся и отошел. Я побыстрее утащила папу в другую аудиторию, пока он не спросил, что означают надписи на доске возле схематичного рисунка женского тела.
В следующей аудитории шли занятия по изучению этикета. Слава богу, здесь не нужно было врать. Я просто постояла возле папы, пока он любовался, как несколько ребят отрабатывают хэрширонский поклон во главе с Ягиром. Он даже изъявил желание попробовать, и Ягир довольно доходчиво объяснил ему суть. Ожидая, пока папа наиграется, я присела отдохнуть на стульчик. Под столом что-то шебуршало.
