Аллейн посмотрел в лицо, которое еще не так давно было, видимо, привлекательным. Полицейские с такой же неохотой определяют характер по лицам людей, с какой позволяют читать собственные мысли по своим лицам, но Аллейну пришло на ум, что если бы не отталкивающий цвет лица и постоянно искривленный в безвольной усмешке рот, то Кеннет был бы вполне симпатичным парнем. Даже теперь он еще мог оказаться не таким распущенным, как можно было предположить по его поведению в целом. И что бы там ни произошло или еще произойдет с мистером Себастьяном Мейлером, подумал Аллейн, это и на миллионную долю не сравняется с тем, чего он, безусловно, заслуживает.
Кеннет нарушил повисшее между ними молчание.
– Послушайте, – сказал он, – это, разумеется, идиотизм, но вот была бы умора, если бы после общения с Себом и поездки к Тони и всего прочего вы оказались бы тем самым Человеком?
– Тем самым Человеком?
– Да. Вы понимаете. Полицейским в штатском.
– Я похож на такого?
– Нисколечко. У вас шикарный вид. Однако, возможно, это ваша хитрость, верно? Но все равно вы не можете меня арестовать, когда мы не на британской земле. Или можете?
– Я не знаю, – ответил Аллейн. – Спросите у полисмена.
Кеннет измученно усмехнулся.
– Честно, вы меня убиваете, – сказал он и добавил после еще одной паузы: – Если я не слишком много себе позволяю, а чем вы занимаетесь?
– А как по-вашему?
– Не знаю. Чем-нибудь ужасно высокопоставленным и деликатным. Как дипломатия. Или это ушло вместе с лордом-камергером?
– А лорд-камергер ушел?
– Ну, тогда пришел. Думаю, он до сих пор ковыляет по дворцовым коридорам с ключом на груди. – Какая-то мысль, по-видимому, поразила Кеннета. – О боже! – слабо воскликнул он. – Только не говорите мне, что вы и есть лорд-камергер.
– Я не лорд-камергер.
– Вот уж мне повезло бы.
Оркестр нерешительно умолк. Барнаби Грант и Софи Джейсон вернулись к столу. Джованни грациозно подвел леди Брейсли к ее столику, где в трансе сидел майор. Ван дер Вегели, держась за руки, присоединились к ним.
Джованни объяснил, что второй водитель отвезет Софи, Ван дер Вегелей и Гранта в их гостиницы, когда они пожелают, а сам он займется другими членами группы.
Аллейн заметил, что «Берлогу Тони» Джованни не назвал и что общего, открытого объявления о дополнительном развлечении не прозвучало. Только те довольно скрытые подходы к мужской части компании. И через Кеннета – к леди Брейсли.
Ван дер Вегели сказали, что хотели бы потанцевать еще немного, а затем поехать к себе. Софи и Грант с этим согласились и, когда оркестр грянул снова, вернулись на танцпол. Аллейн оказался наедине с Ван дер Вегелями, которые с довольным видом потягивали шампанское.
– У меня не очень хорошо получается, баронесса, – сказал Аллейн. – Но, может, вы рискнете?
– Конечно.
Сама она, как многие крупные женщины, танцевала очень хорошо – уверенно и легко.
– Но вы хорошо танцуете, – сказала она через несколько секунд. – Почему вы сказали не так? Это то британское самоуничижение, о котором мы слышим?
– Танцуя с вами, трудно ошибаться.
– Ха-ха, ха-ха, комплимент! Лучше и лучше!
– На другую вечеринку вы не едете?
– Нет. Мой муж считает, что нам это не подходит. Ему не очень понравилось, в каком стиле это было предложено. Это скорее для мужчин, сказал он, поэтому я дразню его и говорю, что он большой консерватор, а я не такая уж и неискушенная.
– Но он остается тверд?
