Как назло, его в городе нет, звонить ему в Куртамыш – смысла нет.
Фотографию на стол бросаю. Пиздец. Помещение давить начинает. Хожу от стены до стены. Можно у отца спросить. Ещё пару лет назад они были близки. Отец может знать, но за спиной обсуждать – совсем не по-мужски. Падаю на кожаный диван, стоящий в кабинете. Лучше бы не искал этот долбанный пропуск, из-за которого я в стол полез.
Массируя большим и указательным пальцами глаза, стараюсь успокоиться. Плохо выходит.
Три дня думать о том, тра*л ли я свою сестру, у меня выдержки не хватит. Забиваю на то, что зол на неё, хотя она и не виновата в том, что Женя – мудак, умолчал о моей ситуации. Бегает от меня-то она! Ска…
В такие моменты не понимаю себя: зачем мне весь этот гемор с отношениями?
***
Через сорок минут спускаюсь по лестнице в подъезде Агаты. Олень, другими словами не скажешь. От мысли, что она может сидеть в квартире и тупо не открывать, пелена алая глаза застилает. Я бы, блд, всё объяснил!
– Стас, чего ты от меня хочешь? Как я могу помочь в растаможке, ответь? Приехать самой груз доставить или танкер толкнуть? – снизу, через пролет, слышится голос Елены Александровны. Наклоняюсь через перила. Она выглядит очень уставшей, к стене спиной прислонилась, голова запрокинута, глаза закрыты. – Тебе платят за организацию этого процесса, а мне за документооборот. Так какого, – она выдыхает, явно мат удерживая. – Ты мне звонишь в десятом часу? Готова поспорить из дома, а я, блин, только поднимаюсь к себе. В подъезде стою. Если не справляетесь, давай на общем собрании рассмотрим вопрос, может посоветует кто-нибудь выход.
Не надо иметь семи пядей во лбу, чтоб понять куда она клонит. Интонация свидетельствует о том, что «Стас» не справляется с возложенными на него обязанностями, так бы Лёха сказал.
Прятаться от неё не хочется, как и подслушивать, поэтому шумно продолжаю спускаться, намеренно делаю топот погромче.
Елена Александровна меня замечает – прощается с собеседником быстро.
Здороваюсь первым.
– Здравствуй, Стёп, – отталкивается от стены, выпрямляясь. С виду можно подумать, что и она балетом занимается. Для своего возраста выглядит прекрасно: можно легко десяток лет скинуть, только цепкий взгляд выдает. В нём много всего собралось с годами. – Ты к нам в гости приходил? – Киваю в ответ, она продолжает. – Агаты дома нет, она уехала с друзьями, – по выражению лица понятно: ей эта поездка не по душе. – Они в Лагонаки уехали.
Вспоминаю, точно! Слышал же сам. Забыл. Проблемы родителей сбивают с ритма.
– Я ей говорила, что ты заходил, и за разблокировку, и за Евгения тоже, – приподнимает уголок губ. Её сдержанность даже не удивляет, скорее покоряет. Моя бы мама в такой ситуации уже верещала, что происходит немыслимое! Недопустимое! – Еды дома нет, могу чай предложить, – слегка наклоняет голову в ожидании ответа
Ей же домой хочется – я задерживаю.
– Агата говорила, что вы не любите готовить, – произношу с улыбкой. Каждый раз, когда приходил в гости, она меня угощала чем-то вкусным – мамой приготовленным. При этом рассказывала, что мама не горит этим делом.
– Неблагодарные дети, – резюмирует она, по-доброму усмехаясь. —Месяц будет исключительно сама готовить. Спасибо за информацию, – заканчивает, уже начиная подниматься.
– Спасибо Вам за предложение, я поеду лучше. Давайте помогу, —только сейчас замечаю в её руках толстую папку с документами. Она отдает молча. – Домашняя работа?
