– Я готова, – весело рассмеялась девушка. – Глаза уже можно открывать, Кирилл.
На Вике была надета весьма соблазнительная черная пижама из шелка или атласа. В этом я совсем не разбирался. Но ей безумно шло.
Широкие брюки на резинке и нечто, напоминающее рубашку с кружевом от локтя и до запястья.
– Красиво, – я потянулся к ней. – Ложись так, чтобы больную ногу можно было уложить на меня.
– Раньше для этого служила специальная подушка, – рассмеялась девушка и достала из-под кровати какой-то овальный мешок из грубой ткани. – Бабушка сшила.
– Что говорят доктора? По поводу ноги и вообще.
– Шрам на лице пройдет. Он косметический, а вот с остальным заморачиваться не стали. Уродливые рубцы на теле останутся. Денег у бабушки нет, чтобы избавиться от них.
– А в будущем? Я уже сейчас получаю неплохие гонорары.
– Хвастаешься? – Вика легла и закинула ногу мне на бедро.
– Нет. Просто подумал, что если тебе мешают эти шрамы, то я бы мог оплатить их удаление.
– Ненужно, Кирилл. Я хочу помнить. Помнить ту жуткую ночь, что разделила мою жизнь на до и после. Помнить маму и отца. Понимаешь? Я до сих пор не знаю, где похоронены. В Москве, но самого места не видела.
– Почему? Ты ведь могла съездить после клиники.
– Могла. Вот только тогда не была готова. Увидеть их могилу – значит отпустить. Понять, что их действительно больше нет.
Вика тихо заплакала, и я пожалел о том, что вообще заговорил на эту тему.
Эта рана никогда не затянется. Она не на теле. Ее не видно. Но от этого болит еще сильнее. Этот шрам в глубине ее светлой души. И понадобится не один год, чтобы привыкнуть к новой жизни.
– На каникулах поедем в Москву, – твердо так сказал ей и был намерен исполнить обещанное. – Что еще говорят врачи? Я слышал слова твоей бабушки, а еще заметил, что у тебя постоянно мерзнут ладошки. Это особенность организма? Просто раньше мне не встречался подобный феномен.
– Это анемия. Малокровие, если по-простому. Доктор объясняла, но я не вникала. Нужно особое питание. У меня есть сбережения, но я их хочу сохранить для чего-то более важного. Например, куплю бабушке курей и оплачу постройку курятника.
– Неплохо, – я улыбнулся. – Но ты постоянно уходишь от разговора. Так что за питание?
– Фрукты, ягоды, витамины, в общем. Много мяса и рыбы. А бабуля каждую копейку считает. Ну не хочу я, чтобы она тратилась. Хотя ее не убедишь, что я и так скоро поправлюсь.
Я внимательно слушал и делал выводы. С этим я точно помогу. Договорится в районном центре с рыбаками, и те сами привезут мне рыбу. Я даже готовить ее мог бы сам.
Особенности жизни в маленьких городах давали о себе знать. Я умел все. И отец, и мать с детства научили готовить, ремонтировать постройки и стены белить, если нужно.
И работы я не боялся. А насчет денег не лгал. У меня действительно их было достаточно. Хотел собрать на учебу и переезд в столицу, но теперь приоритеты изменились.
Вот как бывает. Одна встреча способна перевернуть жизнь на сто восемьдесят градусов. Врывается в твою жизнь особенный, удивительный человек и буквально за один день меняет тебя.
Ты становишься другим. Словно с глаз пелена упала, и на мир взглянул иначе.
– Когда у тебя день рождения? – Вика решила сменить тему.
– В ноябре. В школу поздно пошел, потому мне скоро восемнадцать.
– А мне в Новый год. Представляешь, я родилась за четыре минуты до наступления праздника.
– Потому что ты особенная, – просунул руку ей под спину.
