– Ты в отпуску. У тебя свои дела.
– Значит опять не хочешь меня напрягать?
– Не хочу! За всё спасибо. Прощай!
– Ах, прощай? Больше ты ни в чём не нуждаешься! Всё у тебя есть, никто тебе не нужен! Я всё это читала в книжках. А как же дружба?
– То была детская дружба, а сейчас ты должна жить своей жизнью.
– Вот и не мешай мне жить своей жизнью! Понял?
– Нет, не понял. За мной есть медицинский уход.
– Да пошёл ты со своим гонором. Дурак!
– Опять не понял. Ну подружишь ты со мной месяц, пожалеешь, поможешь, а дальше что? Что, я тебя спрашиваю?
– Сеня, ты можешь меня гнать, оскорблять, вон возьми книгами в меня кидай, делай что хочешь! Но я друзей не бросаю! Запомни это раз и на всегда!
– Ну смешно, ей Богу. Какая дружба между красивой женщиной и инвалидом?
– А по морде за такие слова хочешь? Может тебе действительно башку повредило? Или тебе нравится, что родители ходят перед тобой на цыпочках?
– Дура! Что я могу?!
– Всё ты можешь! Врач сказал, что бы ты разрабатывал руки. Ты делаешь это? Гимнастику всего тела, делаешь? Что молчишь? Значит нет. Ах тебе больно, ах тебе жаль себя.
– Да! Больно! – он отвернулся к окну.
– Ну, ну, ну. – она подскочила к нему, села бочком на кровать и осторожно обняла его за голову. – Прости. Наверно ещё рано. Прости. – она гладила его по голове.
– Нина, опусти спинку кровати, спина устала.
– Момент. Так, так. Готово. Удобней?
– Да. Спасибо. Прости. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Не только знаю, но и вижу. Ты просто видеть меня не желаешь. Я тебе противна? Так скажи, за что и я уйду.
– Дура! Любил я тебя! А сейчас уходи.
– Даже вот так? Любил, как друга, а оказалось…
– Да! Любил я тебя и сейчас люблю! Как женщину люблю! А ты издеваешься.
– Вообще-то, признание в любви мужчины к женщине, я представляла не так.
– Ага, сейчас за цветами сбегаю…
– Нет, Сень, я думала ласковым, нежным голосом, при свечах…
– Издевайся. Когда встану, я тебя поколочу за всё!
– Ловлю на слове. Вот когда встанешь, придёшь ко мне с цветами и с шампанским, вот тогда я тебе и отвечу.
– Ответишь – НЕТ!
– Это уже от тебя зависит что я отвечу. Если будешь сопли на кулак наматывать, зачем мне такой муж?
– Ну, Нинка! Я тоже ловлю тебя на слове. Я приду к тебе с цветами и с шампанским, и с ласковыми словами. Но попробуй тогда мне отказать!
– Договорились! Придёшь – скажу ДА! – и не дав опомниться повернулась и ушла.
За этим разговором он забыл, что калека. Хотел привстать, но резкая боль кинула его назад. Он застонал, а в голове его пронеслось, что никогда он не сможет прийти к Нине, как обещал. Стиснув зубы, он откинул одеяло правой рукой. Стал рассматривать себя: «Что мы имеем? Голова целая, правая рука уже почти нормальная, левая… так, так… немного подымается, пальцы шевелятся. Неплохо. Ниже нормально. Правая нога… так… работает. Левая… с трудом, но пол ноги нету. Чёрт! Зачем я ей такой нужен? Хрен с ней, пусть не нужен, но я докажу ей, я приду к ней… А если откажет, брошу цветы ей в морду, пусть подавится.»
Он стал повторять всё сначала. Правая рука, левая рука, туловище, правая нога и обрубок. Всё шевелится. Ещё раз и ещё раз, и ещё раз. Да, больно, но терпимо. Отдых. «Чёрт возьми, у Маресьева не было обоих ног, а он восстановился так быстро. А я действительно руки опустил. Да пошла она со своей любовью! Мама. Бедная мама. Надо ей помочь, быстрее встать. Пока на костылях, а потом на протезе!»
