Тем же вечером он рассказал обо всем отцу. Несмотря на предупреждения сына о том, что он наверняка серьезно отстанет от остальных, доктор Росси пожелал прийти на соревнования.
В ту субботу Дэнни пережил три самые счастливые минуты своего детства.
С нетерпением ожидая старта в центре беговой дорожки в компании остальных бегунов, он заметил родителей, сидевших в первом ряду.
– Вперед, сынок! – подбодрил его отец. – Покажи им, на что способны Росси!
Эти слова подстегнули Дэнни так, что он забыл о наставлениях тренера – успокоиться и задать ровный темп. Стартовал пулей, выбился вперед и уже на первом круге обогнал остальных.
«Боже, – подумал доктор Росси, – мальчишка настоящий чемпион».
«Черт, – подумал тренер, – пацан настоящий псих. Он же выдохнется».
Пробежали первый круг. Дэнни взглянул на отца и увидел то, чего никогда не надеялся увидеть: полную гордости улыбку.
– Семьдесят одна секунда! – крикнул тренер. – Слишком быстро, Росси! Слишком быстро!
– Отлично идешь, сынок! – крикнул доктор Росси.
Следующие четыреста метров Дэнни пролетел на крыльях отцовской похвалы.
Отметку в половину пути он прошел все еще первым, но легкие уже начинали гореть. К следующему повороту он уже задыхался и почувствовал то, что бегуны не совсем точно называют мышечным окоченением. Он умирал.
Соперники быстро обогнали его, уйдя далеко вперед, и он услышал, как отец кричит ему через весь стадион:
– Давай, Дэнни! Прояви характер!
Когда он наконец финишировал, зрители захлопали. Они встречали сочувственными аплодисментами безнадежно отставшего спортсмена.
С кружащейся от изнурения головой он посмотрел на трибуны. Мама ободряюще улыбалась. Отец ушел. Все было словно в кошмарном сне.
Тренер же выглядел до странности довольным.
– Росси, я никогда не встречал такого волевого парня. Ты пробежал за пять минут пятнадцать секунд. У тебя огромный потенциал.
– Только не на беговой дорожке. Я – пас, – ответил Дэнни. С трудом передвигая ноги, он пошел прочь. Он с огорчением осознал, что от всех его стараний стало лишь хуже. Ведь позорный забег состоялся как раз на стадионе имени Фрэнка Росси.
Униженный Дэнни вернулся к прежней жизни. Найти выход его расстроенным чувствам помогали клавиши фортепиано. Он упражнялся сутками напролет, не отвлекаясь ни на что другое.
С шести лет мальчик занимался с местной преподавательницей, но теперь эта почтенная седовласая матрона честно призналась его матери: она научила Дэнни всему, что знала, и посоветовала Гизеле Росси отправить мальчика на прослушивание к Густаву Ландау, бывшему солисту-пианисту из Вены, который на склоне лет служил дирижером в профессиональном колледже неподалеку, в Сан-Анджело.
Старика впечатлила игра Дэнни, и он взял его себе в ученики.
– Господин Ландау говорит, что Дэнни чрезвычайно способный для своего возраста, – сказала Гизела за обедом мужу. – По его мнению, Дэнни может сделать карьеру в музыке.
– Ну-ну, – буркнул доктор Росси. Это означало, что свое мнение он предпочтет оставить при себе.
Доктор Ландау был хотя и требовательным, но добрым наставником, а Дэнни – идеальным учеником: не просто талантливым, но стремящимся к совершенству. Если Ландау задавал играть этюды Черни по часу каждый день, Дэнни занимался по три, если не по четыре.
– Не слишком ли медленно я учусь? – взволнованно спрашивал он.
– Ах, Дэниел, не стоит тебе так усердствовать. Ты еще очень юн. Почему бы тебе не сходить куда-нибудь вечером и не развлечься?
