Однокурсники - страница 4

Но Дэнни был непоколебим в своем выборе, и Арт Росси в итоге перестал его уговаривать.

– Я ничего этим не добьюсь. Пусть парень учится, где хочет.

Однако затем случилось нечто, из-за чего он перестал так спокойно к этому относиться. В 1954 году сенатор Маккарти рьяно взялся за Гарвард – это «прибежище коммунистов». Некоторые из местных преподавателей ни за что не желали сотрудничать с его комитетом и отвечать на вопросы о политических взглядах своих коллег.

Что еще хуже, Маккарти потребовал их уволить, но ректор Гарварда, упрямый доктор Пьюзи[5], отказался.

– Сынок, как ты можешь мечтать поступить в подобный университет? Ведь твой брат погиб, защищая нас от коммунистической заразы, – все чаще и чаще повторял доктор Росси.

В ответ Дэнни хранил молчание. Какой был смысл объяснять отцу, что музыка не связана с политикой?

Доктор Росси все настойчивее выражал свое неодобрение, мать Дэнни, как могла, поддерживала нейтралитет. Поэтому Ландау был единственным, с кем Дэнни мог обсудить свое затруднительное положение.

С осторожностью подбирая слова, старик признался Дэнни:

– Этот Маккарти пугает меня. В Германии все тоже так начиналось.

Растревоженный нахлынувшими тягостными воспоминания, он помолчал, а затем тихо продолжил:

– Дэниел, страх охватил страну. Сенатор Маккарти считает, что может диктовать Гарварду свои условия, указывая, кого им выгнать, и все такое прочее. Думаю, их ректор проявил невероятную храбрость. Мне хочется выразить ему свое восхищение.

– Но как вы собираетесь это сделать, господин Ландау?

Старик наклонился к своему гениальному ученику и произнес:

– Я отправлю туда тебя.

Пришли майские иды 6, а с ними – и уведомления о зачислении. Принстон, Гарвард, Йель, Стэнфорд – везде были готовы принять Дэнни. Даже доктор Росси был впечатлен – хотя он и опасался, что выбор сына окажется губительным для него самого.

Катастрофа случилась в те выходные, когда он позвал Дэнни в свой кабинет, сплошь уставленный обитой кожей мебелью. Там-то отец и задал ему главный вопрос.

– Да, папа, – робко ответил юноша, – я еду в Гарвард.

Воцарилась мертвая тишина.

До этого момента Дэнни подспудно лелеял надежду, что, почувствовав твердость его решения, отец наконец смягчится. Но Артур Росси был непреклонен.

– Дэн, мы живем в свободной стране. Ты имеешь право выбирать, в каком университете тебе учиться. Однако и я свободен выразить свое несогласие. Я не заплачу ни цента за твое обучение. Добро пожаловать в самостоятельную жизнь, сын. Ты только что заявил о своей независимости.

На мгновение Дэнни растерялся. Затем, внимательно посмотрев на отца, осознал, что Маккарти – всего лишь предлог: Арту Росси просто не было никакого дела до своего сына. Он понял, что должен преодолеть свою детскую потребность в одобрении этого человека.

Теперь он знал, что никогда его не добьется. Никогда.

– Хорошо, папа, – хрипло прошептал Дэнни. – Как пожелаешь…

Потом развернулся и молча вышел из комнаты. Сквозь массивную дверь он услышал, как отец в ярости стукнул кулаком по столу.

Странно, но он почувствовал себя свободным.