Одолень-трава - страница 4

– Эпилепсия… – сказал тихо местный фельдшер, – неизлечимая болезнь…

Иван тяжело вздохнул и открыл глаза.

Мишка с Егоркой тихонько наряжали елку, поглядывая на отца.

Подхватив костыли, Иван вышел на балкон. Крепко затянувшись сигаретой, он посмотрел вниз.

Маленький двор, окруженный кольцом серых пятиэтажек, детская площадка со сломанной горкой и горы снега повсюду.

Куда-то спешила, на вид уставшая женщина, кто-то горланил песню пьяным голосом, где-то смеялись дети, играя в снежки, кому-то «мыла кости» кучка сгорбленных бабусек, какой-то мужчина откапывал из кучи снега свой старенький «москвич»…

Жизнь текла своим чередом, но Иван чувствовал, что его нет в этой жизни…

На улице было морозно и ясно.

Иван поискал глазами солнце, и понял, что его загораживают пятиэтажки…

«Как в загоне»…– внезапно пришла мысль.

Вдруг раздался громкий скрежет, заставив Ивана вздрогнуть от неожиданности, а правая рука автоматически сжалась в кулак.

Какой-то мальчишка раскачивал ржавые качели…

А память старательно перелистывала страницы…

– Ты кто? – нагло спросил невысокий коренастый парень, открыв дверь.

– А ты кто? – ответил вопросом Иван.

– Это мой брат, Ваня, – послышался из-за спины парня Марьин голос.

– А-а-а-а, В-а-а-ня! Тоже, наверное, инвалид припадочный! – скривился парень.

Иван почувствовал, как между лопаток, будто бы воткнулся невидимый железный кол и сделал шаг вперед.

– Ваня, нет! Ты же его убьешь! – визжала Марья.

Но он уже ничего не слышал…

Он просто бил. Бил жестко и сосредоточенно…

Иван выбросил окурок и зашел обратно в комнату.

Мишка с Егоркой все еще наряжали елку, разглядывая игрушки.

Светлана на кухне громыхала посудой.

Иван сел на диван и взял в руки елочный шарик. Погладив тихонько облупленное от краски стекло, он закрыл глаза…

– Сними, Ванюшка, с елочки свой шарик, да с собой возьми. Как в жизни тяжко будет, придешь к заброшенному озеру, опустишь его на воду, я к тебе и приду, может, чем помогу, – говорила Матушка Йогиня, собирая детей с утра.

Иван открыл глаза и посмотрел на шарик, который сказочным совсем не выглядел, но был каким-то родным до боли…

– И что же это я, совсем, видимо, в самолетики свои заигрался…– пробурчал он.

– И ничего, и не заигрался! – услышал Иван внутренний голос.

– Я взрослый, мне нельзя в сказки верить!

– Отчего же нельзя?

– Не серьезно как-то…

– А что же, взрослые обязаны быть серьезными? – не унимался внутренний голос.

– Не знаю…

– А чудеса? А сказка, как же?

– Чудеса…разве сказки могут быть былью?

– Могут, могут! В сказки грех не верить, чудом они наполнены, да мудростью пропитаны! – услышал Иван голос Матушки Йогини, где-то в районе своей головы…

– Т-а-а-к, товарищ майор, раздвоение личности – это признак шизофрении! – засмеялся Иван и понял, что смеется от радости, от чего-то, доброго и светлого…

Он дотянулся до наряженной елки и снял с ветки домик Бабки Ежки, как сказал про игрушку Егорка, и вспомнил о большой русской печке…

В глазах Ивана засветились огоньки, он быстро снял трубку телефона и набрал номер.

– Привет Серега, с наступающим!

– Здравия желаю, товарищ майор! И тебя с Новым Годом!

– Боевое задание есть. Хочу разыскать место, где я родился, где в детдом попал. Поможешь? Я же сейчас не водитель с моими ногами…

– Есть!

– Да не в службу, а в дружбу…, – смутился вдруг Иван.

– Да понял я, конечно, помогу Вань, – рассмеялся Серега.

Иван положил трубку и поспешно встал, чувствуя прилив сил и какую-то тихую радость…