Саша тряхнула головой. Плевать, как он разукрашен, она – врач, её обязанность – осмотреть его на предмет повреждений. А беглый осмотр говорил Саше, что, кроме хорошей гематомы от ремня безопасности, ниже шеи на нём повреждений нет. Неплохо бы сделать снимок и посмотреть, не сломало ли ему рёбра, но это не горит. Вроде, смещений нет.
А вот мордашка «горела», шапка Гиппократа уже пропитывалась кровью, Саша всерьёз опасалась тромбоза и шоковой реакции на кровопотерю. Даже при незначительной, но резкой кровопотере организм не успевает включить компенсаторные механизмы, и пострадавший может умереть. Утонуть в стакане, если можно так сказать. Санитар уже прилаживал к руке пострадавшего манжету тонометра.
– Что там? – напряжённо спросила Саша.
– Девяносто на сорок. Пульс сто десять, – ответил санитар чуть нараспев, выдёргивая стетоскоп из ушей.
– Паршиво. Поджимает! Ну же, Варя! – протянула Саша себе под нос.
Хлопнула дверь, и в процедурный ввалилась Варя со столиком, хаотично заваленным бутылками и пакетами. Саша на миг устыдилась, что про себя ругала Варю на все лады, девушка явно бежала со всех ног.
– Систему, физраствор, жгут, Варь, деприван набери, – скомандовала Саша.
– Сколько? – бросила Варя, лавируя по процедурному в попытке подкатить столик поудобнее.
– Давай двести, – прикинула Саша на глаз.
Варя едва не влетела в стену вместе со столиком, но смогла затормозить и со второй попытки подняла мешок с физраствором и трубки системы. Саша сама взяла со стола катетер. Санитар быстро затянул на руке пострадавшего жгут, и Саша склонилась над локтевой ямкой.
– Вен нет совсем, – пробормотала она себе под нос.
Саша продезинфицировала ямку и попробовала промять кожу в поисках вены, получалось плохо. Давление у мужчины упало, и вены спались. Сердцу не хватало сил наполнить их достаточно, чтобы их можно было нащупать, хотя оно колотилось, как сумасшедшее.
Тогда Саша закрыла глаза и нежно повела самыми кончиками пальцев по локтевой ямке пациента. Она делала так со времён академии. Преподаватели нещадно ругали её за эту привычку, но ей так было удобнее, и плевать она хотела на всех, если это помогало ей в работе.
Где же? Где же?.. Наверное, вот… Ощупью открыв катетер, Саша прижала вену раз, другой и приставила иглу к коже мужчины. Точным движением Саша толкнула катетер вперёд и открыла глаза – в катетере показалась кровь. Попала!
Но лёгкий укол боли, пробившийся сознание пациента, пробудил бурю. В эту же секунду пострадавший пришёл в движение. Он хаотично взмахнул руками и зашарил правой по кушетке. Санитар привычным жестом бросился поперёк груди пострадавшего, чтобы не дать ему упасть с кушетки и навредить себе.
Хрясь!
Пострадавший точным ударом отправил санитара в нокдаун[4]. «Victoria pura[5]», – пронеслось в голове у Саши. Варя взвизгнула и кинулась к санитару на помощь, но судя по отборному мату, сыпавшемуся из него, с ним всё будет в порядке. А пострадавший открыл глаза и слепо уставился перед собой, он всё ещё пытался встать, шаря руками рядом с собой.
– Диспетчер! – вдруг чётко произнёс он хриплым баритоном. – Диспетчер! Я…
Саша вдруг ощутила острый укол сожаления. Не жалости, нет. Именно сожаления, болезненно острого сочувствия к этому молодому мужчине, отброшенному болью в другую, ужасную реальность. Она поняла, что происходит с ним. Потому, что пару секунд назад испытала то же самое.
