Оглянись и будь счастлив - страница 2

Ужас навсегда застыл в чёрных глазах старшей сестры: милиция – это высокие каменные заборы и злые собаки. Потом сестёр, как малолетних преступников, повезли в детский приёмник-распределитель города Нижнего Тагила. «Почему мы вместе с этими злыми, грязными кричащими детьми? Почему на нас кричат? За что?! За что?! За что?!» Что-то давали есть, где-то спали. Валечка совсем ничего не понимала, но характер стал меняться, как у волчонка в стае собак.

Старшая сестра очнулась от кошмарного сна раньше младшей сестры. Их куда-то привезли вместе с другими детьми. Улица – не улица, поляна, не поляна, каменистая земля под ногами. Горы, покрытые лесом, каменные плеши. Бараки. Как всё не похоже на родной город: нет трамваев, на которых черноглазая ездила в школу в свой первый класс.

Старшую сестру – в среднюю школьную группу, Валечку – в младшую группу. Сестёр разлучили, отправили не только в разные группы, но и в разные интернаты. Переодели: выдали какое-то чёрное платье и ужасные ботинки. «А зачем забрали мою красивую курточку?» – про себя обижалась черноглазая и плакала, плакала тайком вечерами и ночами. Среди бела дня – ещё один урок-обман. Курточка, её курточка, которую дали отцу от американской помощи, надета на дочери директора детдома… Но группу детей провели строем мимо. Девочка плакала и молчала, молчала и плакала.

Старшие дети жили в кирпичном строении рядом с администрацией, младшие – с другой стороны горушки, в деревянном бараке.

Шестилетняя Валя забивалась в угол и никого к себе не подпускала: кричала, плакала, отбивалась от назойливых воспитателей и руками, и ногами, доводила себя до полуобморочного состояния.

Наступило время очнуться от обид и кошмара и жить как все – без родителей.

Кормили три раза в сутки какой-то баландой. «Да, и ладно. Я как все», – думала девочка. Она боялась и ненавидела этих грязных, наглых, злых мальчишек, но врезалась в память мелодия «Коробейников»: «В Асбестовском детском доме все воспитки – палачи, суп дают одну водичку, хлеба паечку одну».

«Так вот куда мы попали. Асбест?» – соображала девочка. Посёлок назывался Новоасбест, Петрокаменского района, в 30 километрах от Нижнего Тагила. За дощатым забором детского дома ряды колючей проволоки, вышки и бараки с пленными немцами. Жили рядом дети войны и поверженные солдаты. Когда оборванных пленных вели работать на разрезы голубого асбеста, детвора бежала к забору, мальчишки с ненавистью бросали камни в них. Бывшие фашисты не реагировали на выходки детей. Молча и понуро шли под конвоем дальше. «Ужас, вокруг один ужас!»

Зима. В одной из изб истопили баню. Чистые и румяные выкатились второклассницы на улицу. Надо бы идти в свой корпус, но воспитатель ещё в бане, никто не контролирует. В звенящем морозном воздухе прозвучал призыв: «А давайте сбежим!» Несколько метров группа девчонок прошла по улице посёлка и дорогу перегородил Нижнетагильский тракт. «Влево, вправо. Куда идти? А вон грузовик едет. Подвезёт». Грузовик действительно затормозил. Но не тут-то было. Полуторка принадлежала детскому дому и возвращалась из Нижнего Тагила. В конце короткого зимнего дня замершие девчонки пришли на ужин в столовую. И мысль о побеге, о поиске приключений больше никогда не посещала черноволосую голову девчонки.

В конце лета взгляд черноглазых глаз остановился на бледно-розовом, выцветшем плакате над входом в клуб. Медленно прочитала: «9 Мая – день Победы, весны и труда». «Война кончилась?!» Всё, как в тумане: «Когда же приедет Матушка?