Оглянись и будь счастлив - страница 7

Изредка по главной улице провозили в бочках коричневую, дурно пахнущую жижу. Старшие поясняли, что в городке имеется спиртзавод, а в бочках возят отходы производства на корм скоту. Девушка не выстраивала ассоциаций со спиртзаводом, особняком, железнодорожной станцией Поклевская. Училась, много занималась самостоятельно. Послевоенным студентам с гордостью рассказывали о земляке, выпускнике Талицкого лесного техникума, герое Советского Союза разведчике Николае Ивановиче Кузнецове.

Первый курс черноглазую девушку, как сироту, как детдомовку кормили за счёт детского дома. В 1952 году Ново Асбестовский детский дом был расформирован. Младшую, Валечку, перевели вместе с подружкой Галей в Тимохинский детский дом. А старшей сестре выдавали стипендию. Где-то покупать продукты? Как-то готовить? Единственное школьное платье, детдомовские ботинки на все случаи жизни, хлопчатобумажные чулки: штопанные перештопанные. Но как виртуозно и аккуратно! Иголками для шитья служили сосновые иголки, а нитки вырывали или из одежды, или из матраса. Ещё на стипендию надо было купить тетрадь, ручку, чернила. Да, уже и волосы прибирала в две тугие толстые косы, перевязывала тряпочками. Жила впроголодь: кусочек чёрного хлеба с тырсой и вода в баке, если привезут. Вода чаще всего была холодной. Тут-то и стали подвязываться болезни: экзема на ногах, боли в желудке, близорукость. Приходилось тратиться на новые чулки. И стирать их, стирать от мокнущих пятен.

В одном из редких писем от дорогой родной сестрёнки Валечки лежал зигзаг из молочного цвета ленточки. В детском доме стали лучше одевать детей, Валя сэкономила на своих недлинных русых косичках и выслала старшей красавице-сестре. Старшая сестра вела аскетический и крайне скромный образ жизни. Не могла себе позволить носить белую ленточку с чёрным школьным платьем. Девушка её покрасила. Теперь ленточка была не заметна в чёрных косах.

На каникулах ездить было некуда, «родной» детский дом закрыт. Но совсем не далеко Нижний Тагил. Мачеха вроде бы приглашала. В один из дней январских каникул приехала девушка в Нижний Тагил: школьное платьице, короткое пальтишко, чёрные ботинки, на голове – хлопковый вылинявший платочек. Взялась искать 22 квартал. А город её детства изменился: новые улицы с названиями и номерами домов. Никаких номеров кварталов. Девочка искала на разных улицах нужный номер дома, заходила в подъезды, звонила в квартиры, спрашивала Мельникову Полину Семёновну. Нет никто не знал такую. Черноглазая на трескучем морозе промёрзла. Рано стемнело. Девушка понимала, что заблудилась. Разревелась от бессилия, неизвестности, холода. «Нет, чтобы расспросить у людей, где этот 22 квартал находится»… В глубокой темноте девочка позвонила в квартиру с известным номером, известного дома по улице Ленина. Дверь открыла мачеха. Девочку напоили чаем, как смогли согрели. У мачехи была своя семья: новый муж – дядя Андрей, сын – мальчишка Толик, брат по отцу. Наверное, вид девочки ужаснул супругов. На следующий день Полина Сергеевна и дядя Андрей поехали на барахолку и выменяли или купили девочке сшитое из старого тряпья нижнее (громко сказано!) бельё. А резинка в трусах была из разрезанной автомобильной шины. Ещё мачеха отдала девушке старую шаль. Пух почти весь вылез, но шерстяная вязаная основа ещё согревала. Вдобавок, согревала мысль, что эта шаль мамина.