Огни на Эльбе - страница 58

Мало что изменилось с первого года пребывания Чарли в Гамбурге: у него по-прежнему не было ни постоянного пристанища, ни постоянной работы. Зато у него был Йо – его лучший и, по правде говоря, единственный друг в этом проклятом городе. Йо был ему почти как брат, Чарли все бы для него сделал. Внезапно он громко закашлялся. Прошлой зимой он угробил свои легкие, и сигареты делу не помогали.

Даже по мере того, как Йо, пользуясь доверием Олькерта, занимал все более ответственные посты и теперь в качестве заместителя хозяина делал для друга все, что мог, положение Чарли не улучшалось. Но это была целиком его вина – он не мог представить себе постоянную работу в порту и всегда смеялся над Йо, когда тот приставал к нему, требуя, чтобы он думал о своем будущем.

– Может, мне стать штурманом или квартирмейстером? Ну уж нет, я хочу иметь возможность уйти, как только меня это достанет! – всегда отвечал Чарли, подразумевая меланхолию, которая время от времени находила на него, увлекая в самые темные глубины. Когда его одолевало это состояние, работать он не мог. Все, на что он был способен – это пить, а всякий раз, когда он напивался, у него чесались руки сцепиться с кем-нибудь и бить до тех пор, пока физические ощущения не вытеснят все остальное. Тогда он намеренно искал неприятностей – провоцировал других рабочих и всячески нарывался, цепляясь за любую возможность отвести душу, пустив в ход кулаки. Это были единственные моменты, когда он по-настоящему чувствовал себя живым. Ненадолго, но помогало. Правда, его репутация была еще одной причиной, почему он не мог найти хорошую работу – он был известен как нарушитель спокойствия. Но зато он мог пахать, как животное. Из-за крепкого телосложения его всегда выбирали первым из толпы поденщиков, несмотря на его срывы. Он был неразговорчив и трудолюбив, вкалывал до упаду. Именно этого он и хотел – завалиться ночью, заснуть и больше ни о чем не думать. Уставать настолько, чтобы болела каждая мышца, и, едва голова касалась подушки, проваливаться в сон без сновидений. А утром вставать в очередь у здания Баумхауза, ожидая, что принесет ему новый день. Он переезжал, кочевал с одной работы на другую, знал порт как свои пять пальцев. Иногда жил в Сент-Паули, иногда – в трущобах, работал в несколько смен, когда нужны были деньги, отсыпался по нескольку дней, когда они появлялись. У него было много знакомых, ирландцы держались вместе, да и шотландцы были своего рода союзниками. А до всех остальных ему не было дела.

Ему ни до чего не было дела.

Порой он и сам не мог поверить, во что превратился. Разве не был он когда-то нормальным парнем? Не любил музыку и хорошую еду, не готов был на все ради семьи, не уважал себя и свое доброе имя? А сейчас от того человека ничего не осталось, даже внешне – во многом из-за татуировок, которые он все эти годы набивал по дешевым забегаловкам.

По крайней мере, он до сих пор оставался честным человеком. По преимуществу честным. Немного контрабанды, пара мелких краж – в порту это было почти неизбежно, слишком много было удачных возможностей. Назвать это преступной деятельностью язык не повернется.

Йо, напротив, оказался втянут во все это по самое горло. Полностью зависел от ублюдка, которого называл своим «шефом». И ни единого шанса выбраться – для этого он слишком много знал. Ублюдок эксплуатировал его с самого детства, даже сделал правой рукой. Йо вынужден был годами проворачивать его темные делишки, а получал за это ровно столько, сколько нужно было, чтобы держать семью на плаву. А если что-то пойдет не так, Йо вынужден будет взять на себя всю вину, чтобы благородный господин в нелепой одежде с чертовой золотой бородкой продолжал себе жить припеваючи. Чарльз часто представлял себе, как здорово было бы ножом сбрить желтую гриву с его лица вместе с самодовольной улыбкой. Для Йо не было спасения, пока на нем лежала забота о семье, которая в любом случае подвергалась опасности.