— Если он выберет американку, — Кэтрин вздохнула, покачала головой, — ты станешь посмешищем всего города.
Когда только Кэтрин успела возненавидеть ее? Элизабет всегда относилась к подруге доброжелательно: давала советы, как лучше подать невзрачную внешность и замаскировать оттопыренные уши, она свела ее с управляющим лесопилкой отца и их помолвку можно считать решенным делом. Тот, конечно, неказист и старше на целых пятнадцать лет, но отец отчего-то ему благоволит.
Что и говорить, Элизабет даже одолжила ей свою горничную, которая делает прекрасные кремы для белизны кожи. Если бы не Элизабет, Кэтрин уже покрылась бы веснушками до самых кончиков оттопыренных ушей. И теперь она сидит напротив, в розовом кресле ее гостиной, цедит чай и смотрит на Элизабет с явным превосходством.
В дверь постучали, и служанка, открыв, произнесла:
— Да, мисс Блювенгейз дома, инспектор…
Сердце Элизабет затрепетало, как пойманная рыбка, и она прижала руки к груди.
— Сейчас, одну минуту… Мисс, — обратилась к ней служанка, заглянув гостиную. — К вам инспектор Рейнфорд.
— Зовите, — выдохнула она. — И проведите мисс Гоглстен, она уже уходит.
— Вообще-то я еще не…
— Ты уходишь, Кэтрин, — твердо произнесла Элизабет, поднимаясь с кресла. — Прямо сейчас.
Как хорошо, что сегодня она надела это платье. Оно отлично подчеркивает и тонкую талию, и высокую грудь. Впрочем, она во всех платьях хороша. Но это станет ее любимым. Он пришел к ней. Сам. Без приглашения. Наконец-то понял, что пора… А может, рассмотрел ее по контрасту с американкой. Их вообще нельзя сравнивать! Невоспитанная лохматая девица, что едва не сшибает люстры головой, и нежная, утонченная Элизабет. Может, позвать мисс Уокер подружкой невесты? Впрочем, нет. Рядом с ней Элизабет будет казаться коротышкой. И Кэтрин тоже не достойна этой чести. Кто тогда? Мередит? Она простовата и бледновата, и еще и сутулится. Да, идеальный вариант.
— Мисс Блювенгейз, — склонил светловолосую голову инспектор, заходя в гостиную. — Мисс Гоглстен.
— Я собиралась уходить, — протянула Кэтрин, которая будто приросла своей пухлой задницей к креслу.
— Всего доброго. Я как раз надеялся поговорить с вами наедине, — сказал он, повернувшись к Элизабет, и в душе ее запели райские птицы.
Это будет предложение. Так сразу… Впрочем, чего тянуть? И так все понятно. Они объявят о помолвке, а после окончания зимы поженятся. Можно и раньше, но если она забеременеет сразу же, то злые языки начнут болтать всякое: вроде как спешная свадьба была вынужденным решением. Кэтрин так точно не упустит возможности уколоть ее побольнее. Мысль о брачной ночи обдала Элизабет таким жаром, что она опустилась назад в кресло, не в силах устоять на ногах.
— Это… деликатный вопрос, — вздохнул он, садясь на диванчик и косясь на дверь.
— Понимаю, — прошептала Элизабет. — Вы можете спросить меня о чем угодно, инспектор.
Он кивнул, сцепил пальцы в замок, явно собираясь с духом.
Бедный. Так долго скрывал свою страсть, что теперь его прямо колотит. Можно жениться и сразу, раз ему так невтерпеж. Пусть болтают, что вздумается.
Входная дверь наконец захлопнулась, но мистер Рейнфорд, привстав, выглянул в окно убедиться, что Кэтрин ушла. Забавный. Элизабет улыбнулась. Так стесняется. Пусть бы даже Кэтрин присутствовала — Элизабет не стала бы возражать. Лишь бы увидеть, как превосходство в ее глазках сменяется завистью. Жалко, что он пришел без цветов. Надо будет потом деликатно ему намекнуть, что она любит лилии.
