когда ты от «мне нечего просто делать» прочитаешь о нас один из моих
рассказов…
…и один
из моих
стихов.
да пойми же ты, солнце, мне не надо твоих обещаний
и лживых
слов.
мне не надо их, солнце, лишь уйди из моей души да из самой меня —
весь нутряной такой да смешливый,
слишком давно не мой
и до боли зеленоглазый.
тебе, мой мальчик, всего семнадцать; рядом с тобой я старуха в свои зрелые двадцать пять;
мне, мальчик, по-страшному с тобой весело, я засыпаю с мыслью: «только б завтра его обнять»,
«только б завтра увидеть его глаза», «только б завтра позвал бы меня гулять»
словно маленькую девчонку; «только завтра мне б его за руку улыбнуться-взять».
я глажу твою ладонь, я неверяще обнимаю тебя за шею, на цыпочках замерев;
ты меня целуешь – робко, совсем как подросток, без улыбки и отчаянно покраснев;
ты, мой мальчик, вернул мне лето, меня целуя, меня объятиями согрев;
мальчик, благодаря тебе я расправила гордо плечи и стала на миг прекрасной из королев.
увы, мой мальчик, тебе ведь еще расти; я уже осунувшаяся и даже чуть-чуть седая;
ты говоришь: «я скучал, я тебя люблю, ты нужна мне, моя родная»;
я, мальчик, как та же осень – уже почти мертвая, но все-таки золотая;
ты не жди, что станешь со мной счастливей – я буду скоро одинокая и босая.
зимой мы играем с тобой в снежки, на дворе холодно и темно – как на моей душе;
ты прелестен и юн, снег покрывает твое лицо, ты будто прячешься в мираже,
ты исчезаешь будто под гул ветров, говоря: «ты прости, уже поздно, мне вот пора уже»,
и уходишь, оставляя зимнюю пустоту, мерзлость на сердце; одиночества явный жест.
у меня, мальчик, один для тебя совет: ты себя не губи, ты лучше меня забудь;
я половину жизни промучила без твоих вечно теплевших рук – выдержу и теперь.
милый мальчик, у нас с тобой ничего ведь общего, у нас с тобой разный терновый путь;
ты обретешь себя, ты найдешь свое, ты отыщешь счастье и любящие глаза – только, мой мальчик, верь.
Его давно в моей жизни нет
у тебя было много их, через край – от мальчишек и до мужчин;
ты хоронишь их имена на кладбище памяти и одиноких душ.
ты любила их просто так, не за что – порывисто-без причин,
но каждый был тебе надоедлив и бескрайне чужд.
ты выдавишь из себя улыбку, глядя на фото, где вы вдвоем;
где вы курите сигареты, где целуетесь, не разжимая губ;
ты ведь помнишь то лето, его глаза – ты растворилась в нем,
в его звонком смехе, в его словах; он был весел и даже груб.
тот, другой, был жеманен, дерзок, невыносимо скучен,
вы подолгу молчали, смотря на небо; гуляли вечером у реки,
и каждый ваш день был сер, неярок – хладен и однозвучен;
он ушел от тебя под рассвет, и шаги его были неслышимы и легки.
когда-нибудь ты расскажешь, отчего дарила себя чужим,
отчего любила не тех, отчего всю жизнь прожила одна.
«где же тот, что был бы тобой отчаянно так любим?
где же тот, с кем была бы счастлива, влюблена?»
«мы вместе учились в школе, он был некрасив, но дорог мне и любим,
он был улыбчив и мил, он излучал какой-то необъяснимый свет;
он был и упрям, и горд, и слишком неуязвим…
его давно в моей жизни нет».
Тишину в ночи разрывает мой одинокий крик.
Мой милый, скажи, чего ты теперь достиг? Отсрочил ли смерти миг; добился, о чем мечтал; нашел ли то, что отчаянно так искал?
Я помню наши выцветшие поля; я помню исчерченные ладони, твой изумрудный взгляд; ты целовал меня, словно вершил обряд.
