— А ты объясни! — побелевшее от злости лицо Абеля плавилось и дрожало. Казалось, у меня горят даже глаза. — Почему мне нельзя было этого делать? Чем ему не угодил король?!
Или они правда горели… потому что, поймав мой вгляд, Абель как-то успокоился, запал его угас, плечи обессиленно опустились, и он неохотно произнес:
— Потому что хранителями, как правило, становились женщины…
— В смысле? — наверное, впервые в жизни я чувствовала себя настолько уверенной и сильной, хотя совсем ничего не понимала и едва стояла на ногах. Стоило Абелю только успокоиться, как потух и огонь, сжигавший меня, оставив в память о себе быстро исчезающее тепло.
— Самки ледяных драконов не нуждались в хранителях, они не были агрессивны. Материнский инстинкт пробуждался еще до становления дракона, это их спасало.
Он чего-то не договаривал, это было прекрасно видно и по беспомощному взгляду, и по коротким, вымученным ответам.
— Абель, — я совершенно точно сошла с ума, ничем другим объяснить это было нельзя. Мы на материке, в Талом уделе, он — окровавленный после сражения, я — замерзшая, в нескольких шагах от нас — побитый, тоже окровавленный и очень упрямый дракон… И король, которого я недавно ударила… После такого оставаться нормальной было бы как-то неправильно. И, как самая настоящая сумасшедшая, я требовала от ужаса правды. — Я никогда не расспрашивала тебя о драконах, считала, что воспоминания о прошлом могут тебя расстроить, но сейчас я должна знать, что происходит.
— Наша кровь сильна, — неохотно и крайне туманно ответил он. — Даже в браке с человеческой женщиной рождались полноценные драконы.
— И что это значит? — осторожно поинтересовалась я, прекрасно понимая, что значило это что-то очень плохое. Для меня. Зря я, наверное, так необдуманно отморозка приняла, нужно было сначала все разузнать…
— Мы живородящие, Веда, с человеческими женщинами совместимы. И в восьми из десяти случаев ледяные драконы брали в жены своих хранительниц.
— И-и-и…
— Я не собираюсь делить тебя с этим последышем ледяных гор, — презрительный взгляд, брошенный через плечо на поверженного отморозка, был запредельно красноречив.
И мне сразу стало спокойно. Я не собиралась выходить замуж за дракона, я вообще как-то замуж не собиралась и не хотела находиться в группе риска, а значит, никакой глупости не совершила.
Напротив, я спасла себя от опасности в один прекрасный день стать мамой дракончика. Моя логика почему-то дала сбой и упрямо твердила, что один плюс один — это ноль.
8. ГЛАВА 8. Ледяная королева
Абель сопел, но молча, за него ворчала я. Усердно промывала его раны растопленным им же снегом и возмущенно бормотала, почти тыкаясь носом в его плечо, — темнело тут рано, а скудного света костра хватало чуть, слишком далеко от него мы расположились. Но подсаживаться ближе мне не позволяли нервы.
— А если он бешеный? А если заразу какую в раны занес? Три столетия зубы же не чистил, а если…
— Сокровище…
Камзол и рубашку ужас согласился снять спустя долгий переход, лишь когда мы добрались до леса, разбили лагерь и разожгли костер, у которого сейчас отогревался подавленный король и безвольно лежал обессиленный отморозок — обрабатывать его раны Абель запретил мне категорически.
Раданэш не знал, чего ждать, но готовился к самому худшему. Он считал, что я непременно все расскажу Абелю, — я молчала. Мне казалось, что ужас сам все прекрасно знает, но он не спешил об этом сообщать… Все мы сидели на пороховой бочке, фитилек которой медленно тлел. И ждало нас веселенькое путешествие в самое пекло.
