Огонь в крови - страница 53
— Ты же сам говорил, что его смерть нежелательна, — негромко возмутилась я, толкнув Абеля плечом, — что дракон вроде как из правящих.
— Это было до того, как он имел наглость заявить права на мою хранительницу, — прошипел в ответ ужас.
Отморозок несомненно нас слышал, но не вслушивался. Его больше волновали не наши бесполезные секреты, а кое-что другое:
— Какой, в пекло, хейзар? Что это значит? — спросил он, тяжело осев на соседнюю кровать, комкая в руках снятую рубашку. Худой, бледный до синевы, с глубокими ранами, уже почти не кровоточащими, но все равно жуткими на вид.
Раданэш, устроившийся за столом, у окна, желая быть от нас как можно дальше, лишь негромко хмыкнул. Его незнание дракона позабавило.
— О, друг мой, у меня для тебя есть столько новостей, — расцвёл злорадной улыбкой Абель. — Начнём с того, что боги постарались на славу и мир был уничтожен…
Следующий час ужас подробно, со всеми деталями, пересказывал отморозку все, что успел узнать сам. Потом, не менее детально, взялся посвящать его в свой гениальный план по пробуждению своих чешуйчатых собратьев.
— Завтра полетим в земли Эльмут, там, судя по летописям, спит еще один дракон, — Абель поморщился. — Надеюсь, он будет умнее тебя… Скажи мне, снежное недоразумение, имя-то у тебя есть?
— Девор, — коротко представился тот, глядя почему-то на меня.
— Абель, — отозвался ужас недобро, — а это сокровище. И если ты не прекратишь на нее смотреть, я выжгу тебе глаза.
— Она приняла меня, — подчеркнуто неторопливо Девор перевел взгляд на Абеля, — теперь твое сокровище принадлежит и мне.
Мгновение, когда ужас сорвался с места, я не заметила. Просто вдруг осталась на кровати в гордом одиночестве, а два дракона, проломив стену в соседнюю комнату, которая, по счастью, тоже была нашей, в исступленной ярости колотили друг друга.
Раданэш повел себя совершенно неожиданно. Утомленно помассировав переносицу, он медленно поднялся со стула:
— Пожалуй, спущусь вниз, выпью чего-нибудь. Присоединишься?
— Я бы с удовольствием, но… — на полу, за сломанной кроватью, кто-то взвыл, хотелось верить, что это не Абель, — боюсь, если я отсюда уйду, общий зал может пострадать.
Желания бежать и разнимать драчунов у меня не возникло, напротив, руки чесались надавать им по шеям. И отморозку, за это вызывающее «принадлежит и мне», и Абелю, за то, что повелся.
Неторопливо поднявшись и подойдя к пролому, я осторожно заглянула в комнату. Печальное зрелище, на самом деле: разломанная кровать, разодранная простыня, заляпанная кровью, кружащиеся в воздухе перья из распотрошенной подушки… и широкая спина ужаса, полностью скрывшая от меня отморозка.
Кашлянула:
— Абель, он, вообще-то, серьёзно ранен.
— Для серьезно раненого он слишком много говорит, — несогласно прорычали мне в ответ. Девор протестующе простонал, взбрыкнул и заработал короткий удар, призванный отучить его не просто права качать, но вообще считать, что какие-то права у него в принципе есть.
А желания броситься их разнимать у меня так и не появилось. Отморозок сам напросился. Мне не было его жалко.
Я уже немного утомилась жалеть тех, кому не посчастливилось встретить на своём жизненном пути Абеля. В их жизни он был случайным гостем, в моей — полноправным хозяином.
И, как хозяин, по окончании драки до помощи пострадавшему ужас меня ожидаемо не допустил, заявив, что Девор — дракон и сам справится со всеми повреждениями, а если не справится, то не такой уж он и дракон.