Глава 19.
Второе направление «Альфа». Пленение графа.
Солнце, уставшее от дневных забот, склонялось к горизонту, но назвать это вечером было преждевременно. Скрежет колёс телег, словно назойливый сверчок, терзал слух, нарастая с каждой минутой. Двое стражников, дети этих земель, вровень с Кейтом и Джонсоном, величаво восседали на статных конях и, возглавляя процессию, указывали путь. Ратники, внимая просьбам торговцев, старались растолковать чужакам местные обычаи и уклад жизни.
Лес, словно мираж в пустыне, манил своей прохладой, но, как это водится на равнинах, казалось, что он намеренно удаляется, играя в кошки-мышки. Лишь когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, караван достиг его манящей опушки. Джонсон, предчувствуя неладное, предложил углубиться в лесную чащу. На самом же деле, как диктовала элементарная тактика, он не хотел превращать их лагерь в мишень для ночных охотников. Кейт поддержал его, но рыцари, опьянённые своим авторитетом, настояли на том, чтобы заночевать на опушке, под открытым небом.
– Боитесь, что свои не найдут? – с иронией в голосе прокомментировал Алекс.
– Вы правы. Зачем графу тратить время на наши поиски? В этих краях до недавних пор царил мир, незачем создавать излишние трудности, – отозвался молодой стражник.
– Мы и не спорим, – заверил его Джонсон, – Просто здесь мы будем выглядеть, как белая ворона.
– Вы говорите какими-то странными и интересными фразами. Я никогда не был в Лантурии, хотя и говорят, что там красиво. Но я повидал много путешественников, вроде вас, странствующих в обоих направлениях, и никогда не слышал ничего подобного.
– Молодой человек, не в обиду будь сказано, вам ещё многое предстоит увидеть. Есть такие места, где афоризмы – язык общения. Там смех и грех переплетаются в единый клубок, – Джонсон весело улыбнулся и обратился к подошедшему сержанту: – Пирсон, загони телеги в лес, накорми и напои лошадей. Костры разводи небольшие.
– Наоборот, костры должны быть большими, чтобы отпугнуть зверей, – возразил второй стражник, направляя своего вороного к ближайшему дереву.
Алекс, обуреваемый гневом, уже хотел возразить, но рука Бена, словно холодный душ, остудила его пылкий нрав. – Не забывай, мы здесь всего лишь гости, – и, словно ничего не случилось, он направился к костру, чьи языки пламени лизали ночную тьму. В суете и возне никто не заметил, как ночь вступила в свои права.
– А куда подевались ваши восемь человек, которые занимались обустройством лагеря? – сидя у одного из двух костров, спросил все тот не унывающий молодой рыцарь.
«Вот глазастый!», – подумал Алекс, а вслух только сказал, – Ну, наверное, по своим делам разошлись, кто их знает? Вы понимаете, мы им не начальство, просто большая часть товаров принадлежит нам с Беном, и поэтому здесь вроде как за старших. Но по договоренности каждый имеет право на свое мнение и с этим приходится считаться. У нас нет такой категоричной субординации как у вас. Каждый волен делать, что ему заблагорассудиться. Вот вы судари, подчиняетесь графу безоговорочно, не правда ли? Или у вас есть какие-то привилегии? – ответ прозвучал незамедлительно.
– Да, мы дали присягу, и пока находимся на службе у графа, принадлежим ему полностью, душой и телом. И дело не в клятвенном обещании, что связало нас узами, нет, не совсем так. Я очень рад, что могу принести какую-то пользу своему господину и своему народу, – говоривший паренек сидя смотрел на яркое пламя, языки которого искрами высоко подымались над землей.
