***
В номере я пробыл минут пять, оделся, положил в карман на всякий случай телефон (хотя его бесполезность здесь очевидна), взял прихваченное из столовой яблоко и вышел в коридор. На первом этаже мы с Люськой встретили Всеволода Всеволодовича в компании Ивана. Неожиданная, скажу я вам, встреча. За тот год, что мы не виделись, дед нисколько не изменился: такой же орлиный взор, шапка седых волос, чуть сутулая спина, высокомерие во взгляде. Помощник Иван, высокий плотный мужчина неопределённого возраста, немного располнел, на висках появились залысины.
– А вот и наша молодёжь, – радостно – именно радостно! – сказал Всеволод Всеволодович, положив мне руку на плечо. – Давненько не виделись. Выросли-то как. Людмилка – красавица.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Люська первое пришедшее в голову.
– Соответственно возрасту. Вчера давление подскочило, весь день из номера не выходил, сегодня полегчало. Гостиница на вершине, здесь другой воздух, давление… – Старик нагнулся ко мне и, подмигнув, добавил: – Сто раз успел пожалеть, что затеял с размахом отпраздновать юбилей. Ей Богу, надо было всех дома собрать. Да что теперь об этом. Ваня, можешь идти, а я с молодёжью пообщаюсь. Вы не против?
– Да нет, всё равно заняться нечем, – ляпнула Люська.
– А куда намылились?
– Хотели осмотреть окрестности.
– Хорошее дело. Правда, осматривать здесь нечего. Горы и снег. Снег и горы. Пойдёмте в малую гостиную, потолкуем маленько. Пойдемте-пойдемте, уважьте старика.
Стянув верхнюю одежду, и переглянувшись друг с другом, мы с Люськой поплелись за Всеволодом Всеволодовичем.
Малая гостиная располагалась сразу за библиотекой. Сейчас она была пуста; мы устроились в удобных креслах, старик огляделся и, морщась, признался:
– С чучелами они переборщили. Слишком много их, согласны?
Я кивнул.
– Чего это вы неразговорчивые такие, рассказали бы, как и что. Год целый не виделись.
Не знаю, как с этим обстоят дела у других, а я всегда теряюсь, когда пожилые люди предлагают рассказать им о своих делах. О чём мы можем рассказать восьмидесятилетнему старику? Как тусим с друзьями и на какие темы с ними общаемся? Так об этом не расскажешь: разные поколения, разные интересы, дед нас попросту не поймёт. А говорить о погоде вроде как глупо.
– Учитесь хорошо? – пришёл нам на помощь Всеволод Всеволодович, очевидно, догадавшись что ни у меня, ни у Люськи не получается найти тему для беседы.
– Когда как, Всеволод Всеволодович.
– Какой я вам Всеволод Всеволодович. Я ж вам дед. Хоть и троюродный, но дед. Так меня и зовите – Дед.
Повисла пауза.
– Ночью я шум слышал, кто-то кричал.
– Ксения кричала, – я пересказал Деду о ночном происшествии.
– Не смогла, значит, остановиться. Э-эх!
Ещё немного Дед помучил нас скучными вопросами, и вдруг обронил такую фразу:
– У меня самого под утро видения начались. Проснулся, и вроде как звон услышал.
Люська напряглась.
– Какой звон?
– Колокольный. Будто где-то колокол звонит. Приглушённо так звонит. Даже с кровати встал, к окну подошёл, а там… мать честная – чернота!
– И долго звонил колокол?
– Минуты полторы. Я уже хотел Ивана позвать, думал, с ума схожу, а потом тишина. Спросонья, что ли, почудилось? Старею я, ребятки. А вы на ус мотайте, пока молодые, берите от жизни всё. Ну, идите. Идите, гуляйте. Ивана там кликните, пусть сюда подойдёт.
Ивана мы позвали, а минуту спустя встретили в холле Юлию Анатольевну. Спросив у управляющей о колокольном звоне, я был сильно удивлен, когда она ответила вопросом на вопрос:
