…человек с завитыми, уложенными на пробор волосами, стоял над телом. В одной руке он держал луковку серебряных часов, в другой – тросточку с рукоятью в виде гусиной головы, и вид имел пресерьезный.
- Значит, утверждаете, что он был жив? – поинтересовался он у Лизаветы, не скрывая, впрочем, своего недоверия.
- Утверждаю, - мрачно заметила Лизавета.
И Таровицкая ободряюще похлопала ее по руке. А Одовецкая подошла к телу.
- Не прикасаться! – велел человек с завитыми волосами. Впрочем, грозный оклик на Одовецкую впечатления не произвел. Она положила ладонь на грудь мертвеца и прислушалась.
- Отрава.
- Вы чините препятствия следствию?
- Это какие? – Авдотья нахмурилась.
- Разные!
Человек обвел девиц настороженным взглядом, задержавшись на Снежке, которая закружилась, раскинув руки. Лицо ее сделалось задумчивым, мечтательным даже, а за плечами появилась тень лебяжьих крыльев.
- Ушла душа… улетела… ее позвали, она и улетела…
- Подите… - человек топнул ножкой, но впечатления сие не произвело, причем не только на девиц, но и на других людей, окруживших поляну. Те выглядели попроще, и изо всех сил делали вид, что заняты исключительно поиском иных улик. – Куда-нибудь да подите…
- И вправду, Лизанька, идем, - сказала Таровицкая.
- Вы, а не она…
И вот тут Лизавета поняла, что влипла. Что не отпустит ее этот куделистый, чем-то похожий на пуделька, человек, имени которого она не знает. Она вообще хотела князя позвать, но ей сказали, будто он болен и не принимает, зато нынешний типчик был здоров.
Ишь, бровями шевелил.
Лизавету взглядом сверлил. И тросточкой своей по ноге похлопывал.
- Она задержана.
- С чего это вдруг? – тон Таровицкой изменился.
- По подозрению в убийстве.
Лизавета закрыла глаза: вот только этого ей не хватало! А ведь он был жив. Однозначно, жив. Лежал себе, правда, тихонько, но дышал. Лизавета его еще от пруда оттянула немного, чтобы, не приведи Господи, не утоп, пока она гулять изволит.
- Вы белены объелись? – осведомилась Одовецкая. – Я же говорю, он умер от отравления… сложным органическим ядом… в состав его входит проскура бледная, которая растет только…
- Не имеет значения, - человечек злился и от злости начинал подпрыгивать на месте. – Вы вообще кто?
- Княжна Одовецкая.
- Княжна Таровицкая…
- А я просто Пружанская, - сказала Авдотья и добавила. – Папенька у меня в генералах, может, слышали? Не хотите послужить? Он говорит, что служба из любого идиота человека сделать способна.
Человек густо покраснел и оглянулся. Впрочем, собственные его люди сделали вид, будто не слышат и не видят.
- Вы…
- Мы понимаем, - мягко произнесла Дарья, появляясь из ниоткуда. И Лизавета вздрогнула. – Что у вас служба. И вы обязаны поступить согласно регламенту…
Голос ее был вкрадчив и мягок, Лизавета сама удивилась, как это не понимала она, что у человека и вправду служба, и регламент этот, от которого и на шаг отступить неможно.
- И что выглядит ситуация преподозрительнейшим образом, - Дарья подступила ближе, оказавшись между Лизаветой и куделястым. – Имело место нападение на одну из конкурсанток. Девушка повела себя храбро, сумела дать отпор, скрутить изменника…
Куделястый слушал.
Кивал.
И подпрыгивать перестал.
- Однако пока она искала помощи, его убили. Наверняка, сообщники. Вы же понимаете, что Лизаньке идти некуда, что она во дворце, под защитой Ее императорского Величества… и если вдруг случится вам ее задержать, то слухи пойдут… нам же не нужно, чтобы слухи пошли?
