Святозар дернул шеей.
И коснулся пальцами щеки.
- Аликс обнимала девочек… почему-то там было много людей… куда больше, чем должно было быть… и я понимаю, о чем вы хотите спросить. И… я не знаю. Понимаете, тогда я был не совсем в себе… не совсем собой. И позже, возвращаясь к тому, что случилось, я сам себе не мог дать ответа. Аликс… наследник, император… Татьяна и Ольга определенно… а вот остальные… повторюсь, там были люди и много, но…
Вздох.
- Я сжег эту комнату со всеми, кто в ней находился. Я… мне вдруг подумалось, что с этих людей станется отсечь головы и выставить их, увезти в доказательство, ибо многие не захотят поверить в смерть императора на словах. А я не мог, понимаете? Не мог позволить подобного… я просто… это стало сильнее меня. Огонь просто вырвался и смел все, что было там…
…вместе с доказательствами чего бы то ни было.
- Я очнулся уже по-за домом, в голом поле… без коня, без одежды. Обессиленный. Я шел к дороге, понимая, что, если встречу не тех людей, то меня убьют. У меня не будет ни малейшего шанса спастись. Однако встретил я свою охрану. Благо, очнулись… им сообщили новость. Да что там, им… эту новость напечатали во всех утренних газетах…
- Во всех?
- А то… я тогда тоже подумал, что в печать они ушли еще когда Николай был жив. Так что мой отец переоценил свое влияние. Я же допустил преступную неосторожность. Быть может, явись я туда тайно, не афишируя своего присутствия… возможно, они остались бы живы. Помогите перенести ее в круг. И еще, я должен предупредить, что чужая память опасна…
8. Глава 8
Глава 8
…предупреждению Димитрий внял.
Он положил девушку лицом вниз. И сам сел, где велено. И положил руки на ее виски, холодные и отчего-то казавшиеся мягкими. Он закрыл глаза, позволяя вычертить на своем лбу знаки.
…могла или не могла спастись цесаревна?
…тела отыскали, вернее останки. И если прежде предполагалось, что жгли их бунтовщики, дабы затруднить опознание, то теперь очевидно: виноват младший Бужев и та дикая сила. А не очевидно одно: почему Николай не сопротивлялся?
Он ведь, пусть и не император, но маг.
Императрица тоже.
И дети… итого семеро магов древнего рода и изрядной силы просто позволяют взять и убить себя? Ладно, надежда на скорое разрешение неприятностей, однако… там, в подвале, когда зачитывали приговор… да и без приговора было же очевидно, что не для беседы приватной их пригласили.
Почему он не ударил?
Не ради себя, так хотя бы ради спасения детей?
- Постарайтесь не заблудиться…
…или не мог?
Хотел, но… что если…
Голос Святозара звучал словно бы издалека. Он дрожал, то растворяясь в туманной зыби, в которой вдруг оказался Димитрий, то почти развеивая ее.
Не заблудиться.
Хорошо говорить, а как не заблудишься, если кругом этот вот белесый клочковатый туман. И будто кто-то ходит, хлюпает, вздыхает… эй, есть тут кто?
…есть, есть, есть… кто-кто…
Кто?
Девочка в белом нарядном платьице. Она кружится и кружится… и смеется…
- А ты дурка! – кричит кому-то и становится обидно. Почему ей все, а мне ничего? Мне? На Димитрии тоже платьице, только не белое, а в клеточку. Он наказан. Ему велено сидеть в детской и переписывать начисто упражнение, а Беленка пойдет к гостям. И будет стишки читать.
И все станут хвалить.
Папенька же рублем пожалует, а маменька пряником… несправедливо!
Так.
Стоп.
Это не его мысли. И не его тело, слишком пухлое, какое-то неуклюжее…
