Океан Разбитых Надежд - страница 28

– Слезь с него! – ору я.

Билли кажется обескураженным, но я до последнего не собираюсь отступать.

– Что тут происходит? – кричит бабуля, впопыхах спускаясь с лестницы.

Я бросаю на неё взгляд, не ослабляя хватки. Бабушка оставляет позади последние ступеньки.

Внезапно Билли одёргивает локоть, и следующим, что я чувствую, становится стонущая боль где-то рядом с виском. Считая звёзды перед глазами, я скатываюсь со спины Акерса, как с горки, и сажусь около Люка. Он корчится от боли. По его лицу размазана кровь, задранная футболка помята. Мои глаза всё быстрее наполняются слезами, и я тороплюсь отвернуться, чтобы не видеть всего этого ужаса.

– Какого дьявола, Кэт? – прикрикивает на меня Билли, и я пячусь по полу. По поднесённому к виску указательному пальцу стремительно стекает капля крови. Стук собственного сердца раздаётся внутри меня гулким эхом.

– Какого чёрта?! Кэт, ещё вчера он набросился на нас! – продолжает наступать на меня Акерс. Он размахивает руками так, что, кажется, одно неосторожное движение может стать для меня последним.

Снова. Он снова загоняет меня в угол.

– Замолчи сейчас же, Билли! – вмешивается голос бабушки, – марш в свою комнату! – клянусь, бабушка называет ещё около сотни наказаний, подготовленных специально для Акерса.

Дети бросаются к Люку – не чтобы помочь, а чтобы поглазеть. Бабушке приходится расталкивать всех локтями, чтобы хотя бы немного приблизиться к нему. «Аптечку!», – командует она, и несколько человек разбегаются по комнатам. Каждый приносит то, что есть: бинты, пластыри и спирт.

– Кэтрин, Вивиан перезвонила, – голос бабули вдруг обращается в более мягкий.

– Я в к-курсе.

Я нерешительно поднимаю глаза, но смотрю будто сквозь стену. Бабушка моментально белеет, и её круглое лицо становится похожим на кукольное.

– Иди в душ, а я пока помогу Люку.

Мою бабушку трудно напугать. Сколько бы страшилок ребята не рассказывали ей в ночь на Хеллоуин, она никогда не дрожала, хотя делала вид, что истории и приводили её в ужас. Но я всегда знала, что она притворяется. А сейчас… сейчас её лицо бледное, как смерть.

Я послушно следую указанию. Подняв брошенную на лестнице одежду, я торопливо скрываюсь в ванной. Трезвые мысли возвращаются ко мне только после того, как я встаю под почти ледяную воду. Восприятия волнами захлёстывают друг друга, превращаясь в непроглядную муть, но одно из них, кажется, навсегда въелось в мою память. Люка таскали за кудрявые волосы, били и тушили искры в его карих глазах. Меня пробивает дрожь лишь от мысли, что я больше не смогу услышать от него ни слова.

Я сушу волосы и одеваюсь. Макияж решаю не наносить, так как визажисты и без того поработают со мной перед репетицией. Я оставляю полотенце в корзине и покидаю ванную комнату полная решимости на разговор с Люком и Билли.

Но когда я выхожу, в холле уже никого нет. Я решаю позже проведать Люка, а Билли и вовсе не показываться на глаза. Меньше всего сейчас мне хочется снова ощутить себя его марионеткой – а он с лёгкостью внушит, что я обязана упасть ему в ноги, лишь посмотрев на меня.

Всё ещё шокированная происшедшим, я нервно кручу в руках стаканчик с недопитым кофе, пока мама отвозит меня на показ. Перед тем, как сесть в машину, я почти решила развернуться и сбегать проверить, как там Люк, но кое-что меня удержало. Страх, тяжёлый, как кандалы, не давал мне сделать шаг назад. Я шла к машине, не оборачиваясь к корпусу, но чувствовала, что ребята ждали от меня другого – иначе зачем им пялиться на меня в окно? Даже Билли смотрел на меня… за несколько лет я научилась чувствовать на себе его взгляд. И, поверьте, это далеко не самое приятное чувство.