Пока мои мысли вращаются вокруг Люка и Билли, за окном откуда-то появляется агентство, а вместо радио в машине раздаётся нервный стук маминых пальцев. Оказывается, мы припарковались целых пять минут назад, а я даже не заметила. Мама оборачивается и, забрав у меня стаканчик, указывает себе за спину со словами:
– Пора.
Я сглатываю и выхожу на улицу. Всё, что от меня требуется, это собраться и не лажать хотя бы до конца дня. Я стараюсь на время забыть о том, что произошло утром, хотя это и даётся с трудом. Когда я с натянутой улыбкой перешагиваю порог агентства, кажется, что земля вот-вот уйдёт из-под ног. Но, стоит одной милой девушке меня узнать, как я сразу перестраиваюсь на рабочий лад.
Главное, создать хорошее впечатление, а дальше всё пойдёт как по маслу.
– О, мисс Лонг! – она торопливо ищет моё имя в списке и, поставив галочку, прячет планшет за спину. – Пожалуйста, пройдите за мной.
Зайдя за ширму, мы попадаем в большую светлую комнату, заставленную деревянными кабинками. В одной из них уже висит моё короткое белое платье, в котором я когда-то ходила на фотосессии. Я мысленно благодарю маму за то, что мне не придётся выступать в своей мятой одежде, и, когда девушка возвращается в холл, торопливо переодеваюсь. Ткань платьица волной скатывается по животу, тихо останавливаясь на отполированной до блеска плитке под ногами.
– Мисс Лонг?
Я поднимаю голову.
– Вас готов принять визажист.
Меня встречает женщина средних лет с приготовленными кисточками для макияжа в руках. Я присаживаюсь в кресло напротив громадного зеркала и выпрямляюсь. В отражении я – само спокойствие, но, если честно, прямо сейчас мне хотелось бы быть где угодно, не не здесь. У меня ощущение, как будто я занимаю чьё-то место – или как будто из зеркала на меня должен смотреть другой человек.
Выставив косметику на столике, визажист приступает к делу, и я заставляю себя хотя бы немного расслабиться. Женщина использует консилер и тональный крем, наносит на мои веки тени тёплого розового оттенка и красит губы в такой же цвет. Плавно работая кистями, она формирует контур скул. Я рассматриваю в зеркале своё лицо и замираю в изумлении от того, как ловко скрыты царапина и синяк.
– Готово, – говорит визажист, поправляя мои накладные ресницы.
– Ого, – вырывается у меня, и женщина заметно краснеет. – Это… невероятно.
– Не стоит, мисс Лонг.
– Нет, правда. Мне очень нравится.
Девушка с планшетом сообщает, что мой выход через пять минут, и поправляет мою причёску.
Я уверенно выхожу на импровизированный подиум и, тихо поздоровавшись с жюри, прохожу к противоположной стене. В воздухе растворяется прозрачный стук каблуков. Подбородок вздёрнут, руки ходят вдоль бёдер – всё прекрасно. Развернувшись на каблуках настолько изящно, насколько это только возможно, я возвращаюсь на своё прежнее место. Бёдра раскачиваются, будто на качелях – элегантно вверх, затем так же вниз. Лишь бы не переборщить. Тугой корсет впивается в спину с каждым проделанным шагом, но об этом никто не догадывается: я не теряю самообладания. Меня сопровождает пустое молчание.
Было бы лучше, если бы меня просто вышвырнули на улицу.
– Наверное, это был твой лучший пробный показ, – дразнит меня мама, пока мы идём к машине.
– Ты так считаешь?
– Я в этом уверена. Если бы ты выкладывалась на все сто на каждой фотосессии…
Всё, что она говорит дальше, я пропускаю мимо ушей.
