– Ты чего это?
Выдумывать что-то на ходу у Кати не получилось, поэтому она, смеясь и одновременно морщась от боли, ответила:
– Палец ударила… Заходи.
Корольков вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и один об один снял кроссовки. Шагнув к Кате, он хотел было спросить, что там стряслось с ее пальцем, но увидел совсем близко зеленые смеющиеся глаза, смешно сморщенный красивый носик, глубокую ложбинку в вырезе короткого шелкового халатика и смог произнести только:
– Иди сюда, козочка!
Катя тоже сделала шаг ему навстречу и шепотом спросила:
– Почему козочка?
– Потом объясню, – ответил он и, обхватив ладонью ее хрупкий подбородок, поцеловал.
Его поцелуи оказались такими пряными и жаркими, нежными и развратными, что Катя, потрясенная его напором, только и могла что таращить свои зеленые глаза. Никто за ее двадцатидвухлетнюю жизнь не целовал ее так жадно и так бесстыдно.
Оказавшись в ванной, она поняла, что из одежды на ней только шпилька в волосах, и удивилась тому, что даже не заметила, как Саша ее раздел. В зеркало же на себя она посмотреть так и не смогла – было страшно и неудобно. «Неужели вот только что… там… прямо на пороге… это была я?» – думала она, а потом думать уже больше не могла, потому что, как только она вышла из ванной, Саша подхватил ее и унес в кровать.
На часах, стоящих в спальне на пианино («Почему инструмент в спальне?» – удивленно подумал он) было почти десять вечера, когда Корольков смог хоть что-то сказать:
– Ка-а-ать? – позвал он. – А чего ты меня не через неделю в гости позвала, а? А всего лишь вечером? Сначала мы без лифчика по улице разгуливаем, а потом мужика только вечером в гости…
Катя, улыбаясь, смотрела на него во все глаза.
– Чего смотришь? – продолжал он. – Лифчика лишнего нет, под маечку напентырить?
– Саш!
– М-м-м?
– А почему ты меня козочкой назвал?
– А потому, что ты козочка и есть! – засмеялся он.
– Как это? – Катя вскинула бровь.
– Так это. Ножки у тебя, как у козочки – тоненькие, длинные… Лодыжки стройные. Ты не потолстеешь никогда. Женщины, у которых такие лодыжки, не толстеют. Поняла?
– Откуда ты это знаешь? – немного ревниво спросила она.
– Из книг, птичка моя, из книг…
– Конечно! Из книг! Это где такое в книгах написано, интересно? – возмутилась Катя.
– Кать, правда… Когда много читаешь, все же остается в голове. Не помню, где мне это попадалось про женские лодыжки, но точно у кого-то из великих, – задумчиво произнес он.
– А ты много читаешь, Саша?
– Да, – серьезно ответил он. – Я вообще без книг не живу никогда. Всегда что-то читаю.
– Я тоже… Иногда две книги сразу, – призналась Катя. – Одну в спальне, другую – на кухне.
– А мне в армии трудно было без книг, – сказал Корольков. – Совершенно нечего было читать. В госпитале была библиотека, конечно, но там одни детективы…
– А я думала, – лукаво усмехнулась Катя, – что в армии без другого трудно.
– Без чего? – не понял он.
– Без женщин, вот без чего! – выпалила она.
– Глупенькая ты, девчонка еще совсем, – нежно проведя пальцем по ее щеке, медленно произнес Саша.
– Тоже мне, нашелся взрослый! – обиделась Катя. – Ты всего на год старше меня!
– Да дело не в возрасте…
– А разве я не права? – снова с обидой в голосе спросила Катя. – Ты хочешь сказать, что у тебя и в армии так же… было?
– Так же – нет, не было, – осторожно ответил Саша, почувствовавший, что от ревности она сейчас расплачется.
