– Витя! – заорал он. – Где гайцы?!
– Едут, Сергей Владимирович, пробки-то какие…
– Ладно, тихо, погоди… – он снова уставился на экран.
Журналисты (было видно, что от любопытства у многих заострились уши, как у охотничьих псов, почуявших добычу) тем временем продолжали засыпать врача вопросами.
– Так все-таки, Александр Леонидович, с какими травмами находятся сейчас в отделении пациенты? Насколько тяжелое состояние у людей?
– В основном состояние тяжелое, одна пациентка, к сожалению, находится в крайне тяжелом состоянии, она введена в медикаментозный сон. Характер ее повреждений таков, что помочь ей, провести операцию может только один хирург в нашем городе – моя коллега доктор Смирнова. Она недавно прошла обучение в Швейцарии как раз по таким операциям. Доктор находилась в очередном отпуске, радует, что недалеко, в Алтайском крае, была отозвана руководством клиники, но… В данный момент ее машина стоит в пробке под Бердском, а всем нам известно, что пробка там многокилометровая.
Пономаренко в ужасе схватил трубку сотового:
– Дима! – заорал он, когда помощник ответил. – Дима, по каким каналам это уже прошло? Где Владислава?
Владиславой звали начальника пресс-службы губернатора.
– Э-э-э, Сергей Владимирович? Это вы? А вы где? – опешил помощник.
– В Новосибирске я! На Станционной в пробке стою, как… – он коротко выматерился. – Давай без лишних вопросов, Дима! Где Владислава, я спрашиваю?
– Она подъезжает к больничке, Сергей Владимирович. – На велике.
– На чем?! – не поверил своим ушам губернатор.
– Ну, на велосипеде, Сергей Владимирович. Город стоит.
– Так. Ладно. На велике так на велике. По каким каналам?
– Только по одному, Сергей Владимирович, по «Каналу «Двадцать пять».
– И?! – заорал Пономаренко.
– Уже ведется работа с руководством других каналов, – промямлил Дима. Фрида Марковна уже звонит… – Фрида Марковна была второй помощницей губернатора. – Мы пытаемся, как можем, спасти ситуацию. Скорее всего, в эфир других каналов пойдет запись интервью, без лишних подробностей.
– Так, ладно, молодцы, Дима, все молодцы! Значит, так… Сейчас, погоди… Повиси…
В эфире тем временем продолжалась вакханалия, устроенная журналистами вкупе с этим… «Разбойник какой-то, а не врач, честное слово», – подумал Пономаренко.
– Елизавета Манникова, восьмой канал! Скажите, пожалуйста, хватает ли в вашем отделении койко-мест для лежачих пострадавших? Прошла информация, что люди лежат в коридорах!
«Вот сволочь! – опять мысленно возопил губернатор. – Знает ведь, о чем спрашивать!»
Доктор вытер тыльной стороной ладони лоб: хотя на улице было вовсе не жарко, было видно, что лоб у него покрыт испариной.
– Ну, давайте вместе посчитаем, – слегка улыбнулся он. – Конкретно в нашем отделении неотложной хирургии сорок койко-мест. Все они были на сегодняшний день заняты. Мы с коллегами смогли выписать на амбулаторное лечение тех пациентов, которых только было возможно. Это двадцать три человека. Остальные у нас лежачие, после тяжелейших операций. Сколько осталось? – спросил он у девицы.
Аудитория, которой он совершенно точно полностью завладел, не прилагая никаких усилий, одним только хриплым голосом и взглядом, напряженно молчала, выставив вперед микрофоны.
– Э-э-э… – промямлила девица, закатив к небу глаза: видно, считала.
– Вы плохо учились в школе? – улыбаясь, спросил бандитский доктор. – Да? Семнадцать, не трудитесь.
