– Да, кстати, похож, действительно, – удивленно согласилась Владислава. – Но опять же, усов нет, значит нифига не похож…
– Нет, ну все-таки, какой мужи-и-ик, – опять затянула молодая журналисточка, которую звали Лена. – Интересно, женатый?
– Вот бабы, а! – возмутился обделенный эросом Славик. – Все об одном! Тут в городе траур на неделю, а она женатый – неженатый! Тьфу!
– Ой, а че такого-то, Славентий! – воскликнула Лена. – Я девушка одинокая! Не с тобой же мне шашни крутить!
– А почему это не со мной? Я что, хуже других? – обиделся Славик.
– Ну Люся же сказала, что у тебя эроса нету, – пояснила та.
– Вот дура! – сплюнул Славик, уже пожалев, что ввязался в этот идиотский спор.
Вика Белова, корреспондент «Радиостанции «Студия Тэсс», высказала свою версию:
– Он похож знаете на кого? На этого… Актер американский… Забыла!
– Вика! – завопила Лена. – Я поняла, про кого ты! Но он же того… А этот натурал!
– Откуда ты знаешь, что он натурал? – возмутился Славик. – Ты что, со свечкой стояла?
– Я его раньше видела, – неохотно призналась Лена. – В Шерегеше… Он был с потрясающей блондинкой.
– А ты чего? – заинтересовались одновременно Вика и Владислава. – Пыталась его подснять? Составить конкуренцию его блондинке?
– Пыталась, конечно! Только куда там…
– Нет, молодежь, – вступил в дискуссию корреспондент «НТВ», один из старейших журналистов города Вадим Петрович Терещенко. Он брал в свое время интервью у самого Раджива Ганди, когда тот был с визитом в Новосибирске, да и, помимо Ганди, за свою карьеру пообщался с таким количеством знаменитостей, что сам уже стал живой легендой среди коллег. – Этот ваш Корольков ни на кого не похож, и похож сразу на всех лысых и черноглазых известных людей. А вот что мужик он та-а-акой, – передразнил он запавшую на доктора Леночку, – это точно! Харизма у него – будь здоров! И перед камерами держится, как будто всю жизнь этим занимается. Я б с таким в разведку пошел!
– Да ну вас, Вадим Петрович, с вашей разведкой, честное слово! – возмутилась Елизавета Манникова. – Он добрый! Я, как дура, от сорока двадцать три не могла отнять, а он только улыбнулся.
Славик же, неопределенно хмыкнув, задумался не о том, на кого похож этот врач, а о том, что тот так… так держался перед камерами, что Славик, перевидавший на своем веку много интервьюируемых, был, откровенно говоря, поражен.
Тем временем губернаторский мерседес стараниями подполковника Синицы пробирался понемногу к зданию Правительства области. На мосту, конечно, пришлось и постоять, и покричать в мегафон, но часа через полтора они миновали театр «Красный Факел» и, попетляв теперь уже под руководством Виктора по каким-то тихим улочкам Центрального района, подъехали к зданию с противоположной от Красного проспекта стороны и остановились у малоприметной двери с торца здания.
– Все, подполковник, благодарю вас! – пожал Синице руку губернатор. – Прибыли!
– Разрешите ехать? – взяв под козырек, спросил подполковник.
– Да, конечно! Дальше мы сами.
– А в резиденцию, господин губернатор? Поедете?
– Если поеду сегодня, сообщу Альтенгофу. Не беспокойтесь, подполковник! Сейчас не до резиденции, такое в городе… Езжайте!
– Слушаюсь! Всего хорошего!
– До свидания! Спасибо, – махнул губернатор ребятам из второй машины сопровождения и зашел в здание.
Дверь, в которую вошел губернатор Пономаренко, совершенно обычным образом открыв ее своим ключом, вынутым из кармана, являлась самым что ни на есть черным ходом: узенький коридорчик вел в хозяйственные помещения цокольного этажа, из которых, в свою очередь, был проход в гараж и наверх, в конференц-зал первого этажа. Выйдя из конференц-зала, губернатор попал в коридор, который не было видно с поста охраны, и, поднявшись по лестнице на третий этаж, оказался в вотчине министра здравоохранения Адова. Коридоры, как и лестничные марши, были абсолютно безлюдны, и губернатора, бесшумно идущего в сторону приемной министра, никто не увидел. Дверь в приемную Адова была открыта, и Пономаренко, мягко ступая ногами в кроссовках, зашел в нее. Секретарей не было. «Оно и понятно, – подумал губернатор. – Воскресенье же».
