Он тоже страдал, пока страдала она. Каждый из них страдал по-своему, каждому было больно. А она вновь решила, что её жизнь хуже остальных. Ведеслава выслушает его ещё раз, когда вытащит стрелу из его спины и залечит рану на животе.
Владу казалось, что он несколько раз терял сознание, закрывая глаза лишь на несколько мгновений. Но когда они подъехали к красивому, ухоженному домику в чаще леса, его глаза были открыты.
– Нет, мы жили не здесь. Бабушка просто сказала, что это место всегда может стать моим домом, – ответила девушка на вопрос, который не успел задать Владислав.
Двухэтажный дом с большими, чистыми окнами. Вокруг росли цветы и травы, чирикали птички. Веда помогла парню слезть с лошади и поддержала его за спину, не позволяя упасть. Что-то прошептала ему на ухо, что-то успокаивающее, но его тело продолжило содрогаться от лёгкой лихорадки.
В доме пахло свежими настойками и травами, печь выглядела так, будто в ней недавно выпекали хлеб или варили суп. Всё вокруг не выглядело пустующим, но девушка вела себя как полноправная хозяйка. Она подняла руку, на кончиках пальцев заиграли зеленоватые языки пламени, и она, не задумываясь, швырнула их в печь, разжигая огонь для тепла.
– Почему ты не делала так раньше? – с тяжёлой усмешкой спросил Влад, сидя на скамье.
– Мне нравилось смотреть, как ты мучаешься, разводя огонь, – ответила Веда.
Она зашла за угол, а когда вернулась, на ней была чистая одежда. Она вновь выглядела как обычная травница, которая согласилась отправиться с Владом в путь. Девушка омыла руки в тазу, наполненном водой, подвязала волосы, чтобы не мешались, и подошла к ожидающему её парню.
– Будет больно, – сказала Веда, разрезая ножом его рубашку на спине. Осторожно отодвинула края, отлепляя ткань от кожи, провела пальцами вокруг раны, а затем резко выдернула стрелу.
Охотник завыл сквозь сжатые зубы, но через мгновение боль отступила, её сменила легкая прохлада раннего зимнего утра. Влад задышал спокойнее, тело больше не дрожало. Теперь он ощущал только холодные девичьи руки на своей спине, но они скоро пропали. Травница обошла его и присела на корточки перед ним.
Она окончательно разрезала рубашку – от неё теперь остались только окровавленные тряпки. Веда легким, быстрым движением огладила его грудь и живот. Её ладони вновь стали ледяными, засветились зелёным. Влад задышал тяжелее, руки обхватили скамью, сжались до боли и треска деревяшек. Но всё закончилось – её пальцы перестали походить на снег, свет пропал. Она поднялась и сделала несколько шагов назад, глядя в пол.
– Всё, – сказала девушка и вышла за дверь.
***
Её всю трясло. Она так давно не использовала данную ей силу, что сейчас еле стояла на ногах. Ведеслава чувствовала странную смесь эмоций. Всё вернулось к ней, вернулось то, от чего она по ошибке отказалась пять лет назад, убегая от Чеслава.
По щекам потекли слёзы, радость окончательно проиграла в неравной битве отчаянию. Ей стало невыносимо больно и тоскливо, всё вокруг неё рушилось, собиралось и вновь рушилось. Она не могла зацепиться за что-то, встать на ноги, не боясь упасть.
Ведеслава всхлипнула, прижимая руку ко рту, вцепилась в кожу зубами, оставляя след. Она не хотела, чтобы Влад слышал, как она плачет, как страдает, как борется с собственными эмоциями и воспоминаниями. Девушка научилась справляться со всем самостоятельно, ей никто не нужен.
