Аня вытянула иглу, нажала на педаль, бросила шприц в разинутую пасть помойку, звучно стянутые перчатки отправились туда же. Гера ослабил хватку. Крошан заёрзал.
– Оперировать лучше дома. С вами он по потолку не бегает, но невротик он ещё тот. Сердце может не выдержать.
– Вы будете?
– Нет. У нас врачи не выезжают.
– А если не через клинику? – с надеждой спросил Гера. Аня располагала. Каким-то непонятным образом эта симпатия сделала её не просто многоопытным профессионалом – единственным ветеринаром, которому Гера готов был доверить питомца. Отдать кота под её скальпель казалось даже почти не страшным. В паху снова потянуло.
– Нет, – Аня пожала плечами. – Но я дам вам номер девочки, которая выезжает.
Гера чересчур внимательно смотрел за тем, как Аня достала из нагрудного кармана блокнот и ручку, щелкнула, звучно царапнула номер, хрустко выдрала листок, протянула Гере и снова щелкнула ручкой.
– Она хорошая?
Аня добродушно улыбнулась и кивнула.
Аня сделала коту паспорт. Гера решил не менять имя. Хотя Окрошкой кота называла только жена, да и то нечасто, в редкие минуты, когда снисходила до питомца.
О предстоящей кастрации Крошана Гера старался не думать.
Мой кот доверял мне, как никому другому.
И когда я его предал – стал доверять
только мне одному.
Гера нервно расхаживал по кухне. Кухня была маленькой, поэтому «расхаживание» больше походило на капризное детское топотание на месте. Крошан сидел возле мисок и требовательно смотрел на хозяина. В конце концов кот не выдержал, запрыгнул на раковину и протяжно пропищал – он не ел с вечера.
– Перестань попрошайничать! – рявкнул Гера. Кот обиженно спрыгнул с раковины и уселся в дверях, на солнечной дорожке, пробивавшейся сквозь шторы. Гера скорчил ему рожу. Коту было плевать. Он подставил морду солнцу и самозабвенно щурился.
Гера взял мобильник и набрал снова.
– Милая…
– Гер! Бллин! Ну как ты себе представляешь это? Я полдня торчу в магазине, у меня полная тележка! Я должна всё бросить и нестись домой, потому что тебе не хочется! Мне, по-твоему, хочется?
Хотелось ей или нет, Гере было плевать. Жена была более толстокожей.
– Ты обещала…
– Знаешь что?.. – жена повесила трубку.
Гера швырнул телефон на диван. Тот отпружинил и грохнулся на пол. Кот подпрыгнул на всех четырех лапах разом чуть ли не на полметра, вытаращил глаза и готов был уже спасаться от погони, но за ним никто не гнался, и он успокоился.
– Сука! – выругался Гера то ли на жену, то ли на упругий диван, то ли на себя. Виновата была только врач, которая перенесла свой приезд на четыре часа раньше. Гера планировал, что дома останется жена, а сам он свалит куда-нибудь подальше от места, где будут отчекрыживать яйца его коту. Операция должна была быть в шесть, и жена с утра пораньше уехала за продуктами.
– Я ещё и приготовить успею до её прихода, – осаживала она Геру.
– Тогда поехали вместе. Быстрее будет.
– Перестань. На всякий случай останься дома.
– На какой – всякий? Бллин. Давай лучше я в магазин, а ты дома.
– Милый, ну что ты как маленький, – чуть раздражённо улыбнулась жена. – Уймись. К обеду вернусь.
Через два часа позвонила ветеринар и сказала, что приедет «пораньше». Нет – «чуть пораньше». У неё планы, видите ли, изменились. Можно было перенести, но жена отказалась наотрез. Она грезила кастрацией. Кот вцеплялся в неё при первой возможности, царапал руки и ноги, кусал; однажды, когда жена расслабилась, сел ей на грудь и грызанул за нос. Она считала, что всё дело в гормонах – катрируют, и кот станет милым и ласковым. Хотя Гере казалось, что она просто хочет отомстить Окрошке за все его нападения разом.
