– Так! Теперь ты можешь идти куда глаза глядят! – решительно заявила Мия и, опустив корзинку на брусчатку мостовой, открыла крышку. – Беги и больше не безобразничай!
Зверек в очередной раз высунулся, огляделся, но, вместо того чтобы дать стрекоча, снова уселся на дно корзинки.
– Так! Не поняла! – возмутилась Мия. – Ты что, сроднился с этой корзинкой? Имей в виду, что она мне тоже дорога. Дорога как… как корзинка, с которой я хожу за покупками и по другим делам. И носить в ней постоянно непоседливого и хулиганистого…
– Что, снова подобрала бродячего кота, Мия? – раздался над девушкой насмешливый голос, полный превосходства.
Горностай юркнул на дно, а Мия резко выпрямилась и, прищурив глаза, уставилась на собеседника.
– Ой, кто это у нас? – пропела она. – Неужто сам норр Зильвер?
– А это неужели норрина Брунельма?
– Здравствуй, Дагфин! – с трудом сдерживая неприязнь, поздоровалась Мия.
– Здравствуй, Мия! – едва склонив голову, ответствовал собеседник.
Был Дагфин белобрысым и долговязым. На его щеках и над губами ввиду возраста уже прорезывались редкие кустики волос, которые явно тщательно культивировались их хозяином, но, несмотря на заботу, никак не хотели переходить в украшающие мужей усы и бакенбарды, поэтому выглядел норр Зильвер не лучше, чем подобранный Мией четыре года назад кот Снорри, страдавший тогда стригущим лишаем.
– А что ты делаешь в Эрнвиле? – поинтересовалась Мия. – Разве ты не должен грызть гранит магических наук в столице?
– У студентов, Мия, – снисходительно обронил Дагфин и, задрав подбородок, уставил свои чуть водянистые глаза на крышу рядом стоящего дома, – как ты знаешь… Хотя откуда тебе это может быть известно? – сам же оборвал себя юноша. – Так вот, ставлю тебя в известность, что у студентов бывают летние каникулы. Будущим магам, к которым я смею причислить и себя, необходим отдых, во время которого они должны восстановить энергетический запас, привыкнуть к чарам, закрепить магические формулы… Впрочем, ты в этом все равно ничего не смыслишь, так что не вижу смысла метать бисер перед разными кошатницами.
Мия смотрела на Дагфина с завистью и острой ненавистью.
Их вражда, сначала слабая, но затем воздвигшая между ними непреодолимый барьер, длилась почти столько же, сколько длился курс обучения в средней школе города Эрнвиля, и его причиной была магия.
Дагфин унаследовал дар от своего дедушки, бывшего магом средней руки и работавшего в корабельной индустрии, где тот занимался заговором кораблей от различных морских превратностей. Родители Дагфина, которых сей талант обошел стороной, были в полном восторге. Хвастались перед соседями, расписывая каждую удачную (а чаще всего неудачную) попытку своего сынули что-то наколдовать. Бабушка Мии, сильная потомственная ведьма, лишь усмехалась, но никак не комментировала эти восхваления. Да и как она могла? Ведь несмотря на то, что Мия как маг была сильней Дагфина раз в десять, у нее не было ни малейшего шанса использовать свои способности в полной мере. Это была данность, и изменить ее не могла ни одна ведьма, имевшая счастье (или несчастье – тут с какой стороны посмотреть) родиться в Норландии.
Дело в том, что лишь маги-мужчины имели право по достижении ими совершеннолетия продолжить курс обучения магическим наукам в Университете Магии и Чародейства. И именно они могли в дальнейшем работать в государственных и частных компаниях, где каким-либо образом была задействована магия. Тогда как женщины-маги… да и не маги вовсе, поскольку женщины могли именоваться лишь ведьмами! Так вот, лучшее, на что они могли претендовать, это на работу в крохотном семейном бизнесе по изготовлению амулетов, талисманов или производству ограниченного списка лекарств. К чему-то более серьезному ведьм никто никогда и на за что не подпустил бы.
