Октябрический режим. Том 1 - страница 26

Неудивительно, что уполномоченные от волостей повсеместно голосовали каждый за себя, а при неудаче тянули жребий. Этот последний способ выборов вообще оказался среди крестьян едва ли не самым распространенным. Неудивительно, что в итоге, по справедливому выражению Шидловского, народное представительство в Г. Думе носило «до известной степени случайный характер».

Таким образом, если на первом этапе были горлопаны, то на втором этапе – случайные горлопаны. Они поехали в губернский город и там встретились с уполномоченными от других курий – землевладельцами (в том числе такими же крестьянами, но владевшими собственной землей), горожанами, рабочими. Тут задача усложнилась. Вокруг лица не только незнакомые, но еще и более культурные, имевшие, конечно, больше шансов попасть в Думу. Крестьяне-землевладельцы оказались в таком положении еще на предыдущем этапе – в уездном избирательном собрании.

В смешанных избирательных собраниях многие крестьяне снова голосовали каждый за себя, путая хитроумные предвыборные соглашения, заключенные господами. «Я был свидетелем, – вспоминал Еропкин, – как крестьяне-избиратели, забаллотировав всех кандидатов, сплошь баллотировались в члены Г. Думы, предварительно перекрестившись: помоги Бог! Их нисколько не смущало, что они получали при этом по 3, по 4 избирательных шара из сотни. Они все-таки продолжали зря тратить время, надеясь, что Бог поможет».

Но приходилось голосовать и за образованных лиц, быстро оценивших обстановку и проявивших недюжинные агитационные таланты.

– Кто этот нищий?

– Это русский мужик.

– Умеет ли он отличить правую руку от левой?

– Нет, господин учитель, не умеет, но, как уверяют кадеты, – он отлично разбирается в политических партиях.

На выборах многие такие мужики «шли за теми, кто им больше обещал». Например, в Кирсанове «разные проходимцы» говорили выборщикам:

– Хочешь получить землю соседнего барина?

– Хочу, кормилец!

– Так голосуй за меня: тогда и землю всю получишь!

В Воронеже крестьяне проголосовали за помещика-кадета, «который, произнеся накануне речь на одном из предвыборных собраний и приглашая голосовать за кадетскую партию, между прочим, сказал, что кадеты в Думе в первую очередь проведут раздачу всех помещичьих земель крестьянам безвозмездно. Когда по окончании им своей речи кто-то из присутствовавших сказал ему, что ничего подобного в кадетской программе нет, то он сначала ответил, что он этого и не говорил, а когда был уличен другими присутствовавшими, то сказал, что эти слова, вероятно, вырвались у него бессознательно».

Многоступенчатость выборов оказалась камнем преткновения для крестьян. Если в своих волости или уезде они еще могли остановиться на какой-либо дельной кандидатуре, то в губернском избирательном собрании, куда съезжались выборщики из чужих уездов, попробуй столкуйся с незнакомцами! «Мы думали, туда пойдут наши избранники от каждого уезда, а оказалось, вот уже два года выбираем их, стараемся, а попадают совсем незнакомые, чужие нам люди, – говорил некий крестьянин. – Не допускают наших в губернских выборах и только! Какие-то там партии. Может быть, выбранные и умные, и хорошие люди; но ни они нас не знают, ни мы их».

Особый интерес представляют выборы в Западном крае и губерниях Царства Польского. Поляки дорожили каждым голосом, признаваясь: «Мы заставили приехать даже тех, кто был в Париже, Ницце и Монте-Карло». Они приводили под руки дряхлых стариков, не покидавших свои имения десятилетиями. Голосовали за намеченного заранее своего кандидата. Русские же были разобщены, порой не знакомы между собой. Поэтому на выборах в I Думу поляки в Западном крае были хозяевами положения, откровенно заявляя русским, что не дадут им «нi еднего кшесла». В Заславльском у. два гласных поляка, «которым принадлежит чуть не пол-уезда», устроили незаконное внесение в избирательные списки 66 поляков, своих управляющих. Благодаря этому трюку в выборах в I и II Г. Думу в уезде не участвовало ни одного выборщика от русских.