Октябрический режим. Том 1 - страница 6

А Бобрищев-Пушкин (Громобой) писал о «заколдованном круге»: «революция вызывает "решительные меры", "решительные меры", ложась на обывателей, вызывают революцию – и в этом заколдованном кругу, как белка в колесе, бьется измученная Россия и не может сдвинуться с места».

Таким образом, иного выхода, кроме конституции, никто изобрести не сумел.

В эти дни судьба России оказалась в руках председателя Комитета министров гр. Витте. Кому служил этот человек? Может, и не «всесветно-еврейскому банкирскому синдикату», как твердило «Русское знамя», но уж, во всяком случае, не Государю, облекшему Витте своим величайшим доверием. По справедливому замечанию государственного контролера Шванебаха, «Витте был вынесен на вершину власти гребнем революционной волны, и он делал все зависевшее от него, чтобы содействовать подъему этой волны». Государь впоследствии охарактеризовал Витте как «хамелеона», а безвестный митинговый оратор выразился просто: «Витте не либерал, Витте не консерватор, он просто каналья».

Антиподом гр. Витте был петербургский генерал-губернатор Д. Ф. Трепов. Это, безусловно, верный слуга Государя. Однако современники в один голос называют генерала ограниченным человеком. «Генерал Трепов был великолепный кавалерист, а судьба толкнула его на чуждую ему арену политической деятельности, для которой он не имел ни способностей, ни подготовки», – писало «Новое время». По словам гр. А. А. Бобринского, Трепов был «фонографом» «конногвардейской» партии – бывших конногвардейцев бар. Фредерикса, Мосолова, петербургского губернатора Зиновьева, петербургского предводителя дворянства гр. Гудовича. Последний находился под влиянием либерала М. А. Стаховича, а тот был рупором радикалов. Благодаря этой цепочке ген. Трепов неожиданно оказался сторонником самых радикальных идей, что имело роковое значение. Получилась иллюзия единодушия всей России: левые в лице гр. Витте и правые в лице ген. Трепова требовали одного и того же.

Гр. Витте воспользовался трудным положением, чтобы провести взгляды свои и своих единомышленников, выдвинув излюбленное требование либерального общества – конституцию. «Россия переросла форму существующего строя», – указывал он в своем всеподданнейшем докладе.

Государь очень подробно описал причины своего решения в письме матери, вдовствующей Императрице Марии Федоровне, написанном через два дня после подписания манифеста. «Я не знаю, как начать это письмо, – писал Он. – Мне кажется, что я тебе написал последний раз – год тому назад, столько мы пережили тяжелых и небывалых впечатлений!». Он коротко обрисовывает картину происходящего: стачки на железных дорогах, на фабриках, собрания в университетах.

«Тошно стало читать агентские телеграммы, только и были сведения о забастовках в учебных заведениях, аптеках и пр.; об убийствах городовых, казаков, солдат, о разных беспорядках, волнениях и возмущениях. А господа министры, как мокрые курицы, собирались и рассуждали о том, как сделать объединение всех министерств, вместо того чтобы действовать решительно».

Решительно действовать пришлось самому Государю с помощью ген. Трепова. «Трепову были подчинены все войска Петербургского гарнизона, и я ему предложил разделить город на участки с отдельным начальником в каждом участке. В случае нападения на войска было предписано действовать немедленно оружием». Это было объявлено населению. На улицах были расклеены объявления ген. Трепова, угрожавшего, что войскам приказано холостых залпов не давать и патронов не жалеть.