Октябристы возражали, что при общинном землевладении как раз корма-то и не хватает. Шидловский признавал, что у нас корову «весной вытаскивают на руках в поле», так она слаба из-за нехватки корма в стойле. Однако «если вы будете ждать, чтобы эта корова, вытащенная в поле, без корма встала на ноги, то дождетесь этого не скоро; ее предварительно нужно накормить, а на крестьянском наделе корма достать нельзя при настоящем способе его обработки, и пока вы начинаете в этом вопросе не с корма, а с коровы, корова ходить не будет».
Стемпковский говорил, что при общинном землевладении пар вытоптан, «на нем кроме пыли и скотина найти ничего не может», потому «разве это не стойловое содержание скота? Скот может найти корм только у себя в стойле, а в поле уже найти ровно нечего».
Что касается неудобства поездок в церковь и школу, то докладчик гр. Капнист сослался на опыт своей родной Полтавской губ., в которой наряду с общинным существует хуторское хозяйство: «я уверяю вас, что с несравненно большим уважением к церкви и школе относятся именно хуторяне; и в то время, когда хуторяне приезжают в церковь, деревенская молодежь очень часто проводит время совершенно за другими занятиями».
Нормальным районом, который должна была обслуживать одна школа согласно законопроекту о введении всеобщего начального обучения, внесённого в Г. Думу 20 февраля 1907 г., признавалась местность с трехверстным радиусом. По подсчетам докладчика, в этом районе расположится около 200 хуторских хозяйств, которые будут вполне обслуживать один комплект школы. К тому же благосостояние крестьян повысится, и они «очень возможно» сами будут строить школы.
Как законопроект влиял на малоземельных? В России 23 % хозяйств имели менее 5 дес. и еще 27 % – от 5 до 8 дес. По подсчетам известного землеустроителя Кофода, для хутора требовалось не менее 8 дес. земли. В докладе земельной комиссии предполагалось, что достаточно и 5 дес., а при 5-8 дес. хутор «может быть образован при благоприятных условиях». Значит, либо четверть, либо даже половина домохозяев на хутора перейти не могла.
Сторонники законопроекта отмечали, что этой категории крестьян законопроект поможет перейти на отруба. Рыночная стоимость отруба выше, чем того же количества земли в виде отдельных полос, поэтому защитники землеустройства говорили, что оно поможет малоземельным выгоднее продать свою землю.
Эта мысль вызвала негодование кадетов Березовского 1 и Кутлера: те самые 50 % домохозяев, говорили они, благодаря законопроекту обратятся в пролетариев. В доказательство Кутлер привел исследование Кофода, из которого видно, что обыкновенно малоземельные вовсе исчезают из подвергнутых землеустройству селений, очевидно из-за продажи своих наделов. Кадетам вторил крестьянин Данилюк.
Однако защитники законопроекта говорили, что этот процесс неизбежен и уже идет вне зависимости от землеустройства. В западных же губерниях против разверстания выступали не бедные, а богатые, которым выгодно было пользоваться общественными пастбищами в большей мере, чем им полагалось.
Отметим, что сторонники законопроекта не были чрезмерными оптимистами. Докладчик гр. Капнист, перечисляя препятствия к выселению на хутора, признавал, что эта форма хозяйства возможна не везде. Шидловский, защищая законопроект, говорил: «Я совершенно не принадлежу к хутороманам. Я думаю, что если кто-либо у нас считает, что Россия обратится в большой сад и что на каждых 100 саж. будет стоять маленькая усадьба, то такое предположение ошибочно». В данное время, по мнению оратора, достаточно расселиться по всем пригодным для этого местам, не обязательно хуторами: «Я считаю, что там могут быть маленькие поселки, могут быть отдельные усадьбы, могут быть выселки в несколько дворов, но, по крайней мере, тогда было бы ясно, что у каждого хозяина есть сознание пользы приближения к своему участку».
