- Потому! Мы с тобой почти не видимся. А если все-таки встречаемся, то ты вечно уставшая и хочешь спать. А я мужчина!
- Ты мужчина, - подтвердила я, не желая спорить о таких тонких материях. – Только причем здесь мой график работы?
Честно говоря, больше всего мне хотелось не разборками заниматься, а прилечь и поспать пол часика, пока у меня было “окно” между клиентами.
- А раз я мужчина, то мне нужна женщина! – словно не слыша моего вопроса, продолжил Дима.
Я усмехнулась – похоже он заранее приготовился к этому разговору, потому что все слова звучали очень торжественно и складно, словно их читали по бумажке. Жаль, некоторые мои вопросы не подпадали под составленный текст.
Дима часто репетировал свои выступления перед потенциальными клиентами. Обдумывал их возможные вопросы и варианты своих ответов. Записывал и по многу раз с выражением перечитывал.
- Ты поняла меня, Мирослава? Нормальная, правильная женщина!
- Нормальная? – переспросила я, начиная раздражаться – опять он поднимает тему моей женской неправильности. Объяснил бы лучше, что это такое, чем все время упрекать в этом грехе.
- Да, нормальная! Которая думает о моем удовольствии, а не о работе! - он замолчал и чем-то зашуршал у себя там. Наверное, перелистывал странички с текстом своих претензий.
- Дима, в прошлый раз ты утверждал, что нормальная женщина – это та, у которой дома полный ящик сексуального нижнего белья, - я попыталась подавить злость и пошутить.
По-прежнему меня не слыша, Дима тяжело вздохнул и продолжил:
- В общем так, Мирослава. Или ты подстраиваешься под мой рабочий график, или…
- Или…? – головная боль начала усиливаться, вызывая желание постучать лбом о стену в надежде выбить ее из головы. А еще захотелось попросить Диму заткнуться и высказать свои претензии в другом месте.
- Или нам придется расстаться! – очень торжественно, почти пафосно объявил Дима. Очевидно, эту строчку он репетировал особенно тщательно.
Или полагал, что от его высокопарного тона я раскаюсь и начну вести образ жизни правильной женщины, обладательницы исключительно сексуального белья и мыслей о его, Димином, удовольствии?
- Дим, я не могу мало работать. Ты знаешь почему. А работать по чуть-чуть и при этом зарабатывать много у меня не получается. Никак не получается, - в сто пятый, наверное, раз попыталась разъяснить ему положение вещей.
- Мира, - его голос вдруг смягчился и зазвучал почти нежно, - деньги на операцию твоей маме с такими заработками тебе все равно не собрать. Подобная процедура в коммерческой медицине – это очень, очень дорого. Так что, сколько не впахивай, нужную сумму ты не соберешь.
- Ты предлагаешь мне сложить руки и просто ждать пока она умрет? - меня начало затапливать бешенство.
- Нет, конечно! – Димин голос зазвенел от возмущения. – Я предлагаю спокойно ждать, пока подойдет ее очередь на донорский орган и верить в лучшее.
- Дима, очередь до мамы может и не дойти - там на несколько лет вперед расписано. Велика вероятность, что она просто не дождется, понимаешь? – я сжала виски, потому что головная боль грозила окончательно съесть мозг. И этот бессмысленный разговор раздражал неимоверно.
Дима тяжело вздохнул и опять чем-то зашелестел.
- Я ведь о тебе волнуюсь, моя девочка, - после паузы добавил еще мягче и нежнее, почти заставив меня чувствовать себя неблагодарной дрянью, не ценящей заботу. – Ты должна думать о нас. Обо мне, о себе и своей жизни.
