Читать онлайн Алексей Кондрашев - Олли Таймон

Год 333-й второго тысячелетия Новой эры обернулся для жителей Валинойского королевства временем перемен и тяжелых испытаний. Лето и осень выдались сухими и жаркими, зима – напротив, небывало холодной. На тихоморском побережье лежал снег, а озеро Лаго ди Монтагна можно было пересечь в седле, когда оно от края до края покрылось льдом.

С Эльпийского хребта дули ледяные ветры. Они промораживали землю; за неурожаем последовал голод. Поползли слухи, что на севере Истарии свирепствует чума, а на большаках, якобы, стали замечать страшных созданий. Одетые в черные лохмотья, молчаливые, они бредут неизвестно куда и зачем, распугивая пилигримов и крестьян. Люд зароптал: мертвые поднимаются из могил! По всем признакам – близок конец Света.

В тот злополучный год счастливой и размеренной жизни мареапольского стражника Марика пришел конец. А случилось вот что: во-первых, Марик окончательно утратил веру в божественное провидение, на которое, впрочем, и раньше не слишком уповал. Во-вторых, он выгнал из дома жену.

Спроси кто Марика, добропорядочный ли он гражданин, тот мог бы с чистой совестью назвать себя таковым. Марику были свойственны добродетели, такие, как живой и острый ум, сильный и дерзкий характер, большая душа, способная, как ни чья другая, к настоящей любви. А о его храбрости вообще были сложены притчи во языцех.

Да, Марик был храбрым. За тридцать прожитых на белом свете лет он испытал всякое, но по-настоящему пугали его всего две вещи – слепая вера и глубокая нищета. Еще с тех ранних пор, когда он был пацаном, Марик возненавидел собственную мать – за ее величайшую религиозность, с размерами которой мог сравниться разве что ее невыносимый характер.

Истинная вера, что предписывала всем добропорядочным рабам божьим проживать срок земной в смирении и бедности, висела над семьей Марика подобно облаку, укрывающему от палящего солнца, хоть сам Марик назвал бы его грозовой тучей.

Мать его проявляла упрямство сильной и своенравной женщины, строго следя за тем, чтобы семья жила по закону божьему. Так что детство Марика проходило в смирении и бедности, а иными словами, в глубокой нищете, из которой семья не вылезала, хоть и трудилась, не покладая рук.

С утра до ночи Марик с отцом и братьями возделывал крошечное поле, кормил кур и уток, пас овец. Нанимаясь к нобилю на целые седмицы, он рубил лес и работал на каменоломне. Но семья едва сводила концы с концами. Иной раз не хватало даже на еду. И не удивительно, ведь почти весь семейный заработок жертвовался деревенскому храму!

Храм богател, поп от души благословлял лучшую прихожанку своей паствы, а семья лучшей прихожанки жила впроголодь. Безвольный отец помалкивал. Молчали и братья. Разговор о деньгах зашел лишь однажды, когда старший брат Марика надумал жениться.

И тогда мать назвала сына безбожником, потому как именно безбожники заботятся о собственном благе на земле прежде небесной благодати и следующей, настоящей жизни. И чтобы у старшего сына не возникла мысль припрятать кое-что для свадьбы, мать пригрозила ему родительским проклятьем.

Видя это, Марик в раннем возрасте осознал, что он, судя по всему, безбожник. Понял он, что наперед думает о земных благах, а не о небесах, и не боится при этом ни розог, ни материнского проклятья, ни даже Гнева Божьего, о котором постоянно твердила мать.

А боится он всю жизнь прожить в обветшалой лачуге с дырявой крышей, которую некогда залатать, потому что надо работать в церковном огороде; боится непосильного труда на пустой живот и, самое главное, больше всего он боится смиренно взирать на чужое торжество и собственное бессилие.

Поэтому, не дождавшись четырнадцатого дня рождения, Марик ушел из дома, наплевав на обещанные родительские проклятия, и отправился туда, где жизнь, по его представлениям, могла бы сложиться лучше. То есть, в ближайший город, которым оказался Мареаполь.

Наверное, он пропал бы с голоду где-нибудь в канаве, в лесу. Но на счастье по пути в город Марику встретился военный отряд местного нобиля с ополчением, который направлялся к южным границам графства, намереваясь задать жару своему «глупому» соседу. Марик увязался с ополчением. Он справедливо рассудил, что лучше умереть в бою как солдат, чем сдохнуть от голода и парши как нищий. Драка состоялась, и в этой драке ему посчастливилось, – его не убили.

Как только пошла кутерьма, Марик, крича во все горло, бросился в бой, быстро получил чем-то тяжелым по голове и провалялся без сознания полдня, пока сражение не закончился. Нобиль взял клок земли соседа, который тот отобрал обратно через полгода, да еще урвав при этом часть нобилевой земли, а Марик, придя в себя, был признан одним из героев битвы, вступившим в сражение раньше всех. Юношей, подающим большие надежды.

Он вступил в стражу нобиля, где и прослужил несколько лет с особым усердием. На службе он обзавелся старшими друзьями-покровителями, которые считали своей прямой обязанностью учить Марика уму-разуму, а его жалование проматывать в кабаке. Нищета не оставляла его и здесь, но теперь у Марика, по крайней мере, появилась надежда выбиться в люди.

Наступил 27-й год. Грянула война. В то лето церийские армии под предводительством императора Дреморгана и его двоюродного брата графа Гая Железная Лопатка перешили перевалы Арман и Поднебесный и вторглись в северную Истарию. Церийцы шли на юг уверенной поступью, подобно валу в море, сметая на своем пути, как утлые суда, армии графств и ополчения.

За ними горели деревни и города, пылали поля, над разрушенными крепостями встали столбы дыма, видные далеко с юга. Перед ними по дорогам тянулись убогие обозы беженцев. Марик запомнил на всю жизнь черные облака гари и пепла, которые несли ветры с севера. Церийцы взяли Филестину и Аренцию, сожгли дотла яростно оборонявшиеся крепости Торин и Вор, и к концу лета подступили к священному городу Фагекарну.

Но в трех лигах от древних стен Фагекарна имперские войска столкнулись с объединенными силами Валинойского и Лисианского королевств. Армиями истарийцев командовал король Леон Девятый, человек сильный и волевой, весьма искушенный в воинском искусстве. Командуя истарийскими армиями, он не только остановил сокрушительный натиск церийцев, но и отбросил их назад.

Марик принимал участие в том сражении и не погиб лишь благодаря невероятному везению. Он всюду старался отличиться, лез в атаку наперед всех, бился как сам черт. Был ранен, но легко, в ногу, и когда битва окончилась, его приставили к награде за храбрость. Противостояние сил под Фагекарном продолжалось недолго. Навстречу императору выехал первосвященник Помазан Валентин Третий со свитой.

Уговорами своими и проповедью Помазан произвел на императора сильное впечатление, и тот согласился обсудить мир. Пакт был подписан через два дня, в соответствии с ним земли северной Истарии становятся провинциями Церийской Империи. Валинойское королевство удачно избежало разорения.

После окончания опустошительной войны 27-го года Марик вернулся на родину, но решил не ходить к своему нобилю. Денег, скопленных из тех жалких крох, которые удалось припрятать на службе, хватало на некоторое время. Марик возобновил прерванное когда-то путешествие в Мареаполь. Надежда была маленькой, но в сражениях Марик возмужал и приобрел вид опытного вояки, а военные награды могли бы послужить в качестве рекомендаций. Марик попробовал. И ему повезло, он вступил в ряды доблестной мареапольской стражи.

Раньше о таком месте он и помыслить не мог. Жалование на королевской службе было несравнимо с теми грошами, которые он получал у сердобольного нобиля. И вот тут в Марике взыграли с небывалой силой такие качества как скупость и жадность, которым он вовсе не огорчился, а скорее обрадовался.

Никогда он не положил даже четверти глории в церковный горшок, хотя храм посещал регулярно, впрочем, скорее, для видимости, чем из особой религиозности. Он никогда не подавал милостыни, не любил тратиться в кабаках, и охотнее пил за чужой счет; налоги платил без лишнего рвения, и вовсю пользовался льготами для ветеранов войн.

Не прошло и двух лет, а Марик обзавелся своим домом в храмовом квартале. Дом был просторный и двухэтажный, с кухней, где был большой очаг, с палисадником, и с двумя дверями, – парадной на храмовую площадь и черной – на канал, где на камнях сидели нищие оборванцы с удочками, а вонь от городской канализации возносилась аж до самых небес.

Испарения объясняли низкую для такого большого дома цену. Марик не смутился; он наглухо заколотил черный вход и все окна, выходящие на канал.

Впрочем, для него одного дом с множеством комнат оказался излишне просторным. И тогда Марик женился.

Пепелина была девицей из общества, дочерью весьма состоятельного купца с Валинойи, который почти разорился после войны. Любила она праздники и богатые приемы, дорогую одежду и украшения, изысканную еду и утонченную поэзию. К тому же она оказалась весьма недурна собой, и Марику чудилось, что он завладел бриллиантом немалой величины, которому могут позавидовать многие, в чьих глазах он хотел бы видеть зависть.

И он старался изо всех сил, чтобы оправить свой дорогой бриллиант в достойную оправу.

С некоторых пор его все чаще посещала мысль, что высшие силы благоволят ему. Но…

Но пришел 33-й год. Неурожайное время внесло в жизнь обывателей значительные перемены. Появились, как чертик из табакерки, новые налоги, а старые взлетели до небес. Стало трудно купить свежий хлеб. Молока и вовсе было не достать. И изо всех темных углов, будто крысы, полезла на свет божий всякая шваль – лжепророки и кликуши, ворье и просто разбойники.

Беспорядки на улицах стали обычным делом, а преступность достигла невиданного прежде размаха. Работы для стражи хоть отбавляй. Марик пропадал на службе, так что часто не ночевал дома.

И вот спустя какое-то время начал он подмечать, что товарищи посмеиваются, глядя в его сторону. Смешки и сплетни вполголоса выводили его из себя, в особенности потому, что Марик не знал, в чем дело. Он подозревал худшее, подозревал, что кто-то метит на его место, и участь его уже решена. Пока не случилось следующее.

Как-то вечером Марик вернулся со службы. Поцеловал жену, он сел ужинать, а после решил отправиться на боковую, поскольку от усталости валился с ног. И вот когда он вошел в спальню, первое что он увидел, была кавалерийская сабля, прислоненная к стене. Богато отделанная золотом, в роскошных ножнах из змеиной кожи. Такой сабли у Марика не было, и как она сюда попала, он мог только гадать.

Он схватил оружие, стал разглядывать внимательно, перебирая в голове все пути, коими сабля могла оказаться тут. И вдруг, увидев золотой орнамент на ножнах, он вспомнил: точно такую саблю он видел у своего командира Богольта, начальника городской стражи. Вспомнил он еще, как завидовал Богольту, жалея, что у него самого нет такой сабли.

Значение события не помещалось в голове Марика. Он попытался убедить себя, что все его страхи напрасны и что это жена решила сделать ему подарок. Да, но как она узнала? Возможно, он проговорился как-то…

Но на следующий день Богольт позвал Марика.

– Мне нужна моя сабля, друг мой. Не мог бы ты ее вернуть?

– Не могу знать, где ваша сабля, господин Богольт!