– Ваше Величество, – произнесла Корэйн, и ее голос эхом разнесся по просторному залу с высокими потолками.
Не мешкая ни мгновения, она преклонила колено перед правителем Сиранделя.
Лорд Вальнир, поджав губы, наблюдал за ней со своего трона. Он не двигался, зато взгляд его желтых глаз следовал за пригнувшейся к земле Корэйн.
Внешностью он напоминал Кастрина – такой же высокий и стройный, словно ивовое дерево, с белоснежной, как фарфор, кожей и длинными рыжими волосами с серебристыми прядями. Весь облик бессмертного поражал королевским величием. Каждый его палец украшало кольцо с драгоценным камнем, но короны на голове не было. С его плеч ниспадала мантия, скрепленная застежкой из золота и аметиста. Моргнув желтыми глазами в обрамлении темных ресниц, он осмотрел Корэйн с макушки до пят. В тусклом лесном свете, проникающем через цветное стекло, он создавал странное впечатление. Он казался хищником, диким и хитрым, как лис – символ Сиранделя.
Он медленно наклонился вперед. Теперь на его фигуру падал более яркий свет, и Корэйн заметила на шее шрам, едва различимый под воротом мантии. Розоватый рубец выделялся на фоне бледной кожи и опоясывал его горло, точно цепь.
Правитель не держал при себе оружия – по крайней мере, его видно не было. У него на коленях лежала лишь тополиная ветвь с серебристой корой и золотыми листьями, трепетавшими на иллюзорном ветру.
– Встань, Корэйн ан-Амарат, – произнес он. Его голос звучал мягко, ровно и немного хрипловато. Корэйн задумалась, не связана ли эта хрипота со шрамом на его шее. – И чувствуй себя как дома.
Она подчинилась, усилием воли заставляя себя не дрожать. Хотя ей довелось противостоять Эриде и Таристану, сохранять спокойствие, стоя перед правителем Древних, было почему-то непросто.
– Благодарю вас за радушный прием, – с трудом вымолвила Корэйн. Она отчаянно хотела, чтобы рядом был Эндри. Он бы хорошо знал, как себя вести в тронном зале величественного лорда. – Но, боюсь, я не смогу здесь задержаться.
Вальнир озадаченно нахмурился.
– Вечно вам, смертным, ни на что не хватает времени.
Несколько мгновений Корэйн хранила молчание, а затем поднесла руку ко рту, пытаясь сдержать смех.
Вальнир бросил на Кастрина растерянный взгляд.
Корэйн только сильнее рассмеялась. Это была единственная передышка, которую она могла себе позволить. Короткое бегство от злого рока, нависшего над всеми ними.
– Прошу прощения, Ваше Величество, – сказала она, стараясь успокоиться. – Нечасто я слышу шутки о собственной неминуемой смерти.
Вальнир нахмурил брови.
– Я подразумевал не это.
– Понимаю, – ответила она, а затем добавила более суровым тоном: – Домакриан из Айоны относился ко времени так же.
В зале воцарилось тяжелое, как туча, молчание.
Восседавший на троне Вальнир покачал головой. От его бледного лица отхлынули последние кровинки.
– Значит, он погиб.
– Я не знаю наверняка. – Корэйн подавила надежду, отчаянно сражающуюся за жизнь в душе. – Но только смерть или оковы могли удержать его от того, чтобы последовать за мной.
Из горла правителя вырвалось низкое рычание. Корэйн увидела, как блеснули его зубы, и не удивилась бы, окажись у него во рту звериные клыки.
– Погиб так же, как Роуэнна, как Маригон, как Арберин, – прошипел он, сжимая руку в кулак. Из-под маски бессмертной невозмутимости прорывалась дикая ярость. – Сколько видэрийской крови уже пролилось ради этого дрянного мира, и все понапрасну!
