И лишь спустя минуту (или вечность?) пробралась, как сквозь вату мысль: «Хорошо, что я на таблетках…»
(Lewis Blissett – Sick Thoughts)
Душ отрезвляет. И иногда смывает романтику. Хотя смыть с меня воспоминания о том, что случилось, не сможет уже никакой «пятновыводитель». Никогда.
Одно было ясно наверняка – чем больше времени я проведу рядом с этим искусителем, тем меньше вероятность, что когда-либо вытравлю из себя его запах.
Он хотел сделать это еще раз?
Он сделал.
А я… Я действительно за себя не отвечаю рядом с ним, и никакой алкоголь не нужен.
Глухая ночь, чужой дом посреди леса. И страшит не человек рядом, но отсутствие во мне перед ним барьеров.
– Отвезешь меня домой?
Я снова одета; только тело до сих пор горит, а между ног, наверное, будет влажно до второго пришествия.
– Нет.
Спокойный ответ, даже не прохладный.
Черт… Сама? Но я не могу сама, я не знаю адрес. Да и навряд ли сюда доберется такси.
– Ты останешься до утра.
Я не хотела. Я хотела. Я не знала, чего я хотела – наверное, подышать.
Чужая самоуверенность хороша, когда ее желания не идут вразрез с твоими собственными.
– Послушай… давай разойдемся.
Мне снова требовалось время… что-то обдумать.
– Мы разойдемся утром. Ненадолго.
Отличная ловушка. Я сама поехала с ним «куда угодно».
– Ты получил, что хотел.
Взгляд теплый. И совсем чуть-чуть бетона где-то в глубине.
– Я хочу тебя узнать. Настоящую, не маску.
– Нет.
– Твое тело расслабляется рядом со мной быстрее, чем твой разум.
Когда Крей приблизился, вырваться я попыталась моментально. Не бывает красивых мужчин без изъянов, не бывает умных людей без тараканов. Мне требовалось… пространство.
– Обними меня.
Такой же приказ, как когда-то «поцелуй меня».
«Притворись, что любишь меня…» – эта фраза мне до сих пор помнилась.
– Не хочу! Отпусти! Отпусти…
Я выдиралась из его объятий сначала очень рьяно, изо всех нешуточных сил. Тщетно. Все равно, что выдираться из обитого войлоком железа. Выдохлась, поняла, что лучше притвориться, что сдалась, постоять тихо. Прекратила биться в невидимых сетях. Просто позволила себя обнимать. Еще… и еще. После расслабилась, почувствовала, что мне тепло.
А спустя мгновение в меня начало вливаться то, что он хотел, чтобы я ощутила – спокойствие. Его. Непоколебимое. Ощущение, что все хорошо, что он рядом, что больше не нужно сражаться, что можно сдаться. Плакать, если захочется – он все решит, он все возьмет на себя, он не даст в обиду.
– Врешь! – вдруг дернулась я. – Ты наверняка такой же, как все…
Последнее прошептала уже вовсе не уверенно, с горечью.
– Таких, как я, больше нет.
Сказано тихо, мягко.
– Таких, как ты, тоже.
Мне понадобилась еще минута в его объятьях, чтобы действительно сдаться, осознать, что особых вариантов и причин для трепыхания у меня, в общем, нет. Мне все равно придется остаться до утра.
Долгий выдох.
– Ты не отвезешь меня домой?
Лучше бы я не поднимала лицо, не смотрела вверх, потому что домой мне тут же расхотелось.
– Нет.
Между нашими губами всего сантиметр, и именно мне хочется качнуться вперед.
– Тогда… я выпью.
Улыбка Форса, как вельвет.
– Не сразу, но у тебя получится.
Он сказал это прежде, чем разжал кольцо рук, прежде чем отправился к барной стойке. А я не сразу догадалась, о чем речь.
«Получится расслабиться рядом со мной разумом, как и телом».
Конечно, вот он о чем…
А с другой стороны, почему нет? Почему не поиграть в любовь, не дать себе снова эту возможность, сколько можно напрягаться?
