— Я…
— Ты просто сломал мне жизнь. Так что уезжай, — пробормотала я, и пошла по парковке.
Сейчас я просто хочу домой.
Я не верила, хотя искренне хотела, чтобы Игнат оставил меня в покое. Но, разумеется, он пошел за мной. Думала, схватит, и силой затащит в машину — это в его репертуаре.
Но он не прикоснулся ко мне.
Знает, как я отреагирую на его прикосновение? Помнит?
Я вышла на улицу, и направилась к дому. Ребенок тревожно зашевелился, завозился во мне, и я привычно погладила живот — дочка всегда успокаивается от моих прикосновений, может, чувствует их?
— Кто? — коротко спросил Игнат.
Остановилась, не дойдя до входной двери.
В дом я его не поведу. Не хочу, чтобы родители узнали. Чтобы Игнат разговаривал с ними. Мне ведь удалось обмануть папу, да и мама не лезет мне в душу. Но после визита Игната они все поймут, почувствуют.
Нельзя, чтобы они узнали обо всем, через что я прошла.
— О чем ты? — повернулась к Игнату лицом.
— Мальчик или девочка?
— Тебя это не касается!
— Только не говори, что ребенок не от меня. Я не поверю.
— Надо же, — усмехнулась горько. — И года не прошло, как из шлюхи я превратилась для тебя в святую. Ты же сам мне говорил…
— Я ошибся, — перебил Игнат глухо. — Крыша поехала, Слав. Вообще не понимал, что творю. Прости. Прости меня, пожалуйста.
Такое вообще можно простить? То, что он со мной сделал?
Только женщина, лишенная любви к себе и самоуважения способна после такого простить мужчину. Как бы сильно она его ни любила.
А я любила. И сильно.
— Девочка, — выдохнула я. — У меня будет дочь.
— У нас, — поправил меня Игнат.
— У меня.
— Слава, — он сделал шаг мне навстречу, и я отшатнулась. — Черт, боишься меня? Не стоит. Я… ты ведь знала, какой я, — Игнат сжал ладони в кулаки, и остановился. — Ладно, я не стану к тебе прикасаться. Слав, сейчас все нормально, я долго ходил к психологу. И… и я понял, что натворил. Не сразу, примерно через полтора месяца после твоего ухода. В ужас пришел от самого себя, сначала хотел за тобой погнаться сразу. Я ведь не прекращал тебя любить.
— Не нужно об этом, — взмолилась я.
Но Игнат не услышал меня, или сделал вид.
— Остановился. Заставил себя не трогать тебя, ведь тебе так лучше. Без меня.
— Но ты приехал. Зачем?
— Рамиль тебя видел. Прислал фото. После этого я не мог не приехать, — Игнат окинул мой живот взглядом. — Мы можем все наладить, я работал с психологом, тебе ничего не грозит.
— Нет!
— Я в любом случае не смогу оставить ни тебя, ни свою дочь. Тебя я люблю, и её уже тоже. У тебя нет выбора, прости, — произнес Игнат без капли сочувствия.
Любит он меня… да лучше бы не любил. Лучше бы мы вообще не встретились в этом мире! Но ребенок… я знаю, как он относится к малышам. Знаю, что хотел детей. И детей он никогда не обижал.
Боже, как странно. Я ношу под сердцем дочь, и не испытываю к ней любви, а Игнат её уже любит!
Эта мысль чуть с ног меня не сбила. Сколько месяцев я тихо ненавидела себя за отсутствие чувств к собственному ребенку, и сейчас эта ненависть достигла точки кипения.
Я ужасна.
Так не должно быть.
Всего этого вообще не должно было случиться!
— Ты знаешь, когда я забеременела? — прошептала я. — В тот самый день. В последний. Думаешь, я рада ей?
— Слава…
— Я не рада, — всхлипнула я. — Не рада тому, что беременна. Она есть, — ткнула я себя в живот, и слизнула соленые капли слез с губ, — а я не могу её любить. Собственную дочь! И, наверное, не полюблю, даже когда она родится. Все время вспоминать буду, что ты сделал.
