– Что ты… что ты наделал… – пробормотал кто-то из тех, что стояли поодаль.
Рафаэль попытался что-то сказать, но губы не слушались. Тело стало ватным. Он снова почувствовал этот голос, что говорил без языка, без звука. Он был как внутренний зов. Воронка реальности затянула его буквально за секунду – резкое сжатие, как будто его сдавили в трубку, затем вращение, уносящее вперёд и вниз, вглубь, туда, где не существовало ни времени, ни имени.
Мир подернулся звездной пеленой. Свет погас. Кровь стала не кровью, а огненной нитью, а кости – звукопроводами. Он падал не вниз, а внутрь. Тело рвалось на части, выворачивалось и складывалось вновь. Казалось, он стал вспышкой, летящей сквозь волны времени, и каждый миг был как шрам, оставляющий свой отпечаток.
Он хотел закричать, но не было рта.
Он хотел освободиться, но не было рук.
И тогда всё замерло.
Одно мгновение – и мрак сменился светом. Тёплым, влажным. Воздух был солёным. Вода – реальной. Он ощутил её, как ребёнок ощущает первое прикосновение к жизни. Рафаэль вдохнул и с хрипом открыл глаза.
Он был внутри. Где-то ещё. Где-то раньше.
Через некоторое время, если о времени вообще было уместно вспоминать, началось пробуждение. Рафэль начал чувствовать. Сначала появилась только вода. Тёплая, плотная, как будто более вязкая, чем должна быть. Рафаэль медленно всплывал из темноты, словно сквозь гель, насыщенный светом и солью. Он не понимал, где находится. Тело дрожало, каждая клетка отзывалась чужеродным импульсом, как будто кто-то незнакомый пытался освоиться в его скелете.
Он закашлялся, и изо рта вырвался пузырь. Над ним плавно распахнулись полупрозрачные створки – не то двери, не то органические заслонки резервуара. Его тело медленно поднялось, как будто всплывало, и через тонкий слой воды он увидел потолок – керамический купол с гравировками, сплошь покрытый узорами, похожими на сплетёные цепи.
Рафаэль задышал неестественно глубоко, как будто его лёгкие были шире, или давление воздуха более высоким. Влага будто проникала в него через кожу. Он открыл глаза и всё увидел по-новому. Контуры стали чуть размазанными по краям, цвета стали гораздо насыщеннее. Свет проникал в зал сквозь полупрозрачные ткани, свисавшие со стен и потолка, и сам воздух казался подвижным: он струился, как медленно текущая вода, невидимо колебал занавеси, заставлял их ласково шептать.
Рафаэль, если это имя всё ещё принадлежало ему, медленно поднял руку и посмотрел на нее. Она выглядела чужой. Кожа – тёмная, с глубокими оттенками бронзы и зелёного. Пальцы – длинные, сильные, с загрубевшими подушечками. На внутренней стороне запястья пульсировал тёмный символ, похожий на те, что он видел в руинах купола. Он будто светился изнутри, но без излишней яркости – скорее, как тепло, проникающее сквозь плоть.
Он попробовал пошевелиться – движения давались с усилием, но не от слабости, а от инаковости. Мышцы откликались по-другому, нежели раньше, суставы казались словно чуть смещёнными. Его тело двигалось с плавностью, как будто было создано для среды, наполненной гравитацией несколько меньше от привычной.
Он наклонился к поверхности воды – гладкой, как зеркало, – и увидел лицо.
Оно не было его. Не Рафаэля.
Высокие скулы. Глубокие, немного удлинённые глаза, в которых отражались занавеси. Тонкий рот. Волосы – длинные, собранные в плотный жгут. Шрамы, больше похожие на узоры, пересекали висок и шею. И взгляд, который не отражал страха, а только глубокую память.
