С высоты третьего этажа поглощаю миниатюрную фигурку девушки. Когда она не затянута в кожу или ещё что-то максимально откровенное и сексуальное, выглядит куда более хрупкой и даже нежной. Да настолько, что кажется, будто это другой человек. Не будет колких фраз и опасных заигрываний. Не может эта милая девушка, беззаботно болтающая с военнослужащим, быть стервой. В ней словно две разные сущности живут. Но которая из них истинная? Где настоящая Кристина Царёва? А, возможно, и эта роль – игра?
– Какая ты на самом деле, Фурия? – толкаю неосознанно и беззвучно.
Сгребаю пальцы в кулаки, хрустя суставами. Даже пальцы на ногах подгибаю, чтобы не сорваться вниз. Чувство, что пол подо мной горит – так тянет к ней. Стягиваю челюсти и отворачиваюсь. Прибиваюсь спиной к ржаво жёлтой стене, яростно вентилируя воздух.
Не смотреть. Не смотреть! Нельзя даже тупо смотреть на неё! – уговариваю себя, но дикое альтер эго не слушает.
Размыкаю веки, скользя взглядом по тонкой спине, открытым смуглым лопаткам и не спрятанной волосами шее. Идеи, пробирающиеся мне в голову, становятся всё безумнее.
Хочу коснуться губами её шеи. Припасть к синей вене, пульсирующей под тонкой кожей. Ощутить вкус её кожи. Провести пальцами по худым рукам. Выпить её сорвавшееся дыхание. Сомкнуть пальцы на тонюсенькой талии. Опуститься перед ней на корточки и пробежать ладонями снизу вверх по всей длине ног, задирая платье. Добраться до источника удовольствия. Заставить её задыхаться и стонать. Вынудить умолять меня довести дело до конца.
– Бля-яд-дь… – отстукиваю зубами, автоматически прижимая ладонь к наливающемуся похотью члену. – Во снах мне этой хуйни мало было. – хриплю шёпотом, отворачиваясь от окна.
Бьюсь затылком о бетон, стараясь любыми способами вытеснить оттуда Фурию. Но стерва когтями вцепляется намертво. А может, мне просто стоит трахнуть её, и проблема будет решена? Учитывая то, как далеко мы уже зашли при второй же встрече, чего мне стоит в следующий раз отыметь её прямо в проклятом Хаммере? Она заводится от одного контакта. Не думаю, что остановит. Или, чтобы укротить её, придётся взять силой?
Зубная эмаль крошится. Мизинец, вылетев из сустава, хрустит и отдаётся тянущей болью. Сжимаю его ладонью и возвращаю на место, тут же забывая о доставляемом им дискомфорте. Я безвозвратно обращаюсь в маньяка, которым Царевишна упорно продолжает меня называть.
Взять силой? Да что за херотень со мной? Кем я стал, если позволяю себе об этом просто подумать? С Алиной я даже никогда не настаивал, как бы сильно не хотел секса, а сейчас… Блядь… Я болен. У меня горячка. На самом деле меня здесь нет. Я валяюсь в пьяном угаре в том самом борделе. Всего этого не было.
– О, Андрюша.
Эта перекатистая "ш" и приглушённый голос продирает каждое нервное окончание. Я полностью теряю рассудок, когда открываю глаза и сталкиваюсь с янтарём Фурии. И я её, мать вашу, с трудом узнаю. Никакой чёрной подводки и яркой помады. Нет слоя пудры и румян. В таком виде она красивая до слепоты. Такая не похожая себя десятидневной давности и кажущаяся на несколько лет младше. Милая и невинная девочка.
– Чего тебе? – рычу бешено, стараясь хоть куда-то деть глаза, лишь бы не на маковые губы и скромный, но всё же ощутимый вырез, открывающий полушария груди.
Ма-а-ать…
– Ничего. – безэмоционально высекает Царевишна. – Шла к Пашке поздороваться и увидела тебя. Решила сказать привет.
