Она – моё табу - страница 33

– Сказала? Молодец! Иди, куда шла. – зло указываю рукой в направлении кубриков.

– Фуф, да что с тобой не так? – вскипает гарпия мгновенно. – Я просто поздоровалась, а ты ведёшь себя как помешанный!

– Я в наряде стою. А если бы и не стоял, то не хочу, чтобы парни думали, что у меня есть какие-то дела с дочерью Царёва! – ору полушёпотом, неадекватно маша руками и взбивая воздух перед медленно краснеющим лицом мегеры. – Так что давай топай! До свидания!

Она надувает щёки, забивается кислородом, открывает рот, но только шумно выдыхает и опускает голову. Ничего так и не ответив, уходит. В помещение, где, блядь, собралось три десятка мужиков, которые не видят других женщин, кроме старой поварихи. Большинство из них готовы уже выебать всё, что движется. И эта шизанутая топает туда, виляя задом.

А что делаю я? Верно, блядь! Оставляю пост, который имею право покинуть только в случае войны, и бегу за ней. Мелкая оборачивается на звук моих шагов. Только размыкает губы, чтобы брызнуть новой порцией яда, как я, не давая себе отчёта, выпиваю его, сжав ладонями плечи и приникнув к опиумным устам своего помешательства.

Глава 9

Это всего лишь наваждение

Немного поболтав с одним из папиных подчинённых, знающим меня с пелёнок, уверенно вхожу в казарму, где базируется Пашкино подразделение. Я отлично помню, где нахожусь, поэтому сегодня на мне наряд хорошей девочки. Один из немногих, имеющихся в моём шкафу. Поднимаюсь по ступеням, тихо ступая мягкими подошвами кед по выложенным мелкой плиткой полам. Представляю, как друг удивится, увидев меня. Но сильнее жажду узреть реакцию Дикого. С той ночи вечеринки я не стала ему писать, осознав вдруг, что не хочу играть с ним в затеянную игру. У меня просыпаются странные чувства к этому мужчине. Пугающие и угнетающие. Один раз я уже сталкивалась с чем-то похожим и заплатила самым дорогим, что есть у девушки.

Поднявшись на третий этаж, замедляюсь, не спеша преодолевать последнюю площадку и два коридора. Одёргиваю слегка задравшееся платье, проверяю шнурки, приглаживаю ладонями непослушные вьющиеся волосы, убираю лезущую в глаза прядь за ухо и ныряю за угол.

Ноги прирастают к полу. Тело подаётся вперёд, но тут же неестественно замирает, как и дыхание. Сердечная мышца наращивает оборотистость и скорость ударов. Так по рёбрам бьётся, что мелкие трещинки остаются. Артериальные канатики не выдерживают его напора и рвутся, отпуская скакать по всему телу. А оно, сдуревшее, то в пятки уходит, то в горле колотится, то вообще останавливается. Радость затапливает меня, словно тропическая волна. С непонятным писком вырывается из груди весь воздух до последней капли. Зажимаю рот ладонью, боясь привлечь внимание Андрея, но он никак не реагирует. Стоит, облокотившись на стену и тяжело дыша. Осторожно втягиваю носом кислород, рассматривая его без стеснения. Впервые у меня есть возможность изучить Дикого в мельчайших подробностях.

Мамочки, он… Он…

Мысли и слова путаются, переплетаются, спотыкаются друг о друга, сбиваются. Я вязну в этой тине из неподходящих ему определений.

Красивый? Нет, не то. Идеальный? Шикарный? Офигенный? Божественный? Атлетический? Понятия не имею, какое из этих слов можно применить к парню. Разве что все сразу.

Трясу головой, раскидывая по плечам и спине уложенные волосы. Они щекочут кожу, но я не рискую даже почесаться, бегая глазами по чётко очерченному мужскому профилю. Жёсткие и, как я уже знаю, требовательные, горячие, будоражащие губы плотно сжаты в тонкую побледневшую полоску. Чёрные густые ресницы такие длинные, что даже я ему завидую. Кустистые брови, которые так и тянет пригладить пальцами, соединяются на переносице. Лоб нахмурен, его прорезают три глубокие изломистые складки. Кончики пальцев начинает покалывать от желания провести по ним подушечками, расправить, заставить их исчезнуть. На той части мощной шеи, что видна над воротом кителя, часто бьётся тёмная вена, выказывая частоту пульса. Мой шкалит по понятным причинам. Длинные мозолистые пальцы свёрнуты в плотные кулаки.