Она носила кольцо Соломона - страница 5

– На тебе! Добить пришел?

– Да пошла ты!

Человек исчез, как провалился. Мика откинулась назад, сил не осталось. Все.

– Мика, – послышался теплый голос, – Мика, открой глаза.

Чьи-то холодные пальцы провели по лицу, но боли не причинили. Голос успокаивал. Он показался Мике так близок, что захотелось заплакать. Веки потяжелели. Бред.

Разбитый BMW 7 Series лежал на передних фарах, приподняв заднюю ось – теперь дверь переднего пассажира зияла в полутора метрах от земли. Антон потянулся вверх, но его пальцы лишь оцарапали порог: даже его сто восемьдесят пять сантиметров роста не хватало, чтобы достать до Мики в кресле. Сосед по подъезду, бывший друг детских игр и, говорят, влиятельный человек. Человек из другой жизни. Той, в которой дни рождения, бассейны, где тебя никто не обидит.

– Мика, я не могу взять тебя на руки. Сильно повреждено правое плечо. Дай мне левую и чуть-чуть подтянись. Я тебя поймаю. Только очень осторожно.

Мика протянула руку, и Антон, как рыбку, выхватил ее из салона. Но даже оказавшись в его надежных объятьях, Мика чувствовала себя плохо. Она посмотрела на машину. Огромная иномарка стояла на скомканном носу. Красивая. Была. Груда покореженного металла.

Окончательно она пришла в себя уже в машине Антона. Полулежа на переднем сиденье. Сзади незнакомые люди. Их негромкий разговор вывел ее из тумана.

– Показалось… – прошептала Мика, но фраза растворилась в гуле двигателя.

– …Тут же поворот такой. Надо сначала тормозить, а потом уже трах-тарарах, а тут еще рыльце в пушку. Зимой двое рванули. Парнишке не повезло, сразу отъездился. А девчонку чуть не через сутки вытащили. Самое смешное, мода тогда на парики была. Ее вытаскивали, а парик зацепился и висит на ветках. Кровищи на снегу было! На следующий день подогнали Камаз машину тянуть. Камазист здоровый такой мужик, ему в пору гвозди лбом заколачивать, пошел цеплять. Глядь, подстывшая лужа крови. Глаза поднял, показалось ему, что голова! Что ты думаешь, упал. Хватились, а он без сознания. Ох и матерился он потом, проклинал и баб, и все их причиндалы. В общем, мужики помимо всего прочего еще на ящик водки угорели.

Мика шевельнулась. Антон повернулся, шепнул с жалостью.

– Потерпи, дорогая. Уже все кончилось. Потерпи.

Антон не знал, что все только началось. И терпеть Мике придется еще очень долго.

***

Домой Мика попала только на следующий вечер. Часть спины, плечо и вся правая рука были надежно упрятаны в гипс. Тело обволакивал корсет. Кисть так развернули, что, казалось, Мика бесконечно просила милостыню. Лицо медленно оплывало тем, что на медицинском языке загадочно называется гематомами, а в простонародье – фонарями. Сотрясение мозга, зверски переломанное плечо – вот это повеселились! На фиг нам такие именины? Ряды сочувствующих и участвующих постепенно рассосались. Мика осталась с Честиком и собакой. Жить дальше.

***Мика проснулась, как от толчка. Темнота была липкой. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало. Любое движение было странным и очень неприятным. Тело не хотело двигаться. Старые надежные способы опоры не годились, а новых пока не было. Попыхтев, Мика наконец приняла почти вертикальное положение. Кое-как доковыляв до настольной лампы, оказавшейся теперь в тридевятом царстве, она зажгла свет. И разбудила забавную команду. Честик с собакой в обнимку спали у порога. Оба грязные и забытые. Мике, как, впрочем, всегда, даже после более благополучных отлучек, остро, до слез стало стыдно. Ну что еще женщине за тридцать нужно для полного счастья? Сиди дома, и сам цел, и братья меньшие довольны. Рука сама потянулась к огромному пакету с лекарствами от всех болезней. Вытащив необходимый набор пенталгина с валокордином, Мика на трясущихся ногах вернулась в постель. И, только взгромоздившись на подушки, поняла, что не взяла воду и не выключила свет. А так как проделать тот же путь второй раз было равносильно самоубийству, Мика, как все нормальные женщины, тихо заплакала. От всего вместе.