Помещение покачнулось, гомон детских голосов донесся до меня как через толщу воды. Метнувшись к выходу, я, не помня себя, чуть ли не кубарем слетела с лестницы, после чего помчалась к дому, пребывая в жутком стрессе от смертельного страха.
Едва влетела в квартиру, не разувшись, вбежала в детскую. Она была пуста. Голосок сына доносился из нашей с Колей спальни. Там Никитка и обнаружился сидящим на полу. Возле него находились Вика и Маша. Все трое увлеченно играли в какую-то настолку, причем по возрасту она Никите явно не подходила.
- Сынуль! - окликнула я его и, подбежав, схватила на руки.
Никита смотрел на меня, улыбаясь, а вот дети Киры, когда я мельком на них глянула, насупились.
- Идем в твою комнату, хорошо? - спросила у Никитки, на что он кивнул.
Я пересекла коридор. Увидела, что мое прибытие не осталось незамеченным. Николай и Кира, как ни в чем не бывало болтающие на кухне, посмотрели на меня. Первая жена моего мужа отвернулась, сделав вид, что вообще меня не заметила. Зато Коля улыбался, как Чеширский кот.
Разозлившись так, что едва не вскипела, я занесла Никиту в нашу комнату. В ней теперь был самый настоящий склад. Кира выгребла из спальни все вещи, которые принадлежали мне и Николаю, и перенесла их в детскую. Всюду высились кипы моей и Колиной одежды. Фотографии в рамках, книги, фотоальбомы, которые хранились на одной из полок шкафа. И еще море всякой мелочевки.
Никита, кажется, совершенно не обратил на это внимание. Присел в свободном уголочке и стал играть в любимые машинки. Хорошо хоть медведя не хватился, которому я пока не успела пришить голову.
- Посиди тут, мой хороший, - сказала сыну, выходя из комнаты. - Я скоро вернусь.
Раздевшись и разувшись в прихожей, я постояла недолго, глядя в зеркало. На меня из отражения смотрело осунувшееся и побледневшее подобие той Насти, которой я была раньше. И ведь прошли всего сутки с того момента, как вскрылись новые обстоятельства моей жизни. Что ж, я все равно не имела права опускать руки и планировала прямо сейчас отправиться и разобраться с тем главным вопросом, который владел мною - чтобы Кира даже думать не смела, что она может без моего ведома что-то делать в этой квартире.
- Сейчас мы садимся и разговариваем втроем, - сказала жестко, зайдя на кухню и присев напротив сладкой парочки.
Они переглянулись. Кира приподняла бровь и хмыкнула, а Николай, весь превратившись во внимание, подался ко мне и сказал серьезно:
- Я тебя слушаю, милая.
8. Часть 8
- Это хорошо, - кивнула я, переводя дыхание. - Первое - у меня есть ряд условий, которые вы будете выполнять.
- А иначе что? - хихикнула Кира, но Коля смерил ее взглядом, и его первая жена замолчала.
- А иначе мы станем воевать. Бесконечно.
Растянув губы в улыбке, я обратила все свое внимание на мужа и, призвав силы, которых почти не осталось, спросила:
- Милый, твои слова о том, что в доме главная я, а девочки, - я указала кивком в сторону нашей спальни, - станут выполнять все, что скажу… Они ведь в силе?
Коля дернулся. Его челюсти сжались, а зубы, как мне показалось, скрежетнули друг о друга. И все же он, улыбнувшись мне точно такой же натянутой улыбкой, повторил однажды сказанное:
- Да. Ты в доме главная, Настен. Кира это знает.
Я не смотрела в ее сторону, но физически почувствовала негатив, щедрыми волнами выплескивающийся наружу.
- Хорошо. Тогда правила таковы. Никитке мы говорим, что у нас гости. Родственники. Девочки даже не смеют называть тебя папой!
