Я продолжал работать на том же заводе. Основная работа была у меня очень сложной и ответственной. Практически, я один выполнял работу нескольких отделов, каждый из которых состоял из десятков инженеров и техников. Эта работа состояла в следующем. Мне приносили проект, то есть техническую документацию на какой-нибудь сложный механизм – это целая гора бумаг. Десятки, а порой, сотни чертежей деталей и сборочных единиц. На чертеже детали или сборочной единицы были указаны десятки, сотни размеров, согласно которым надо было обрабатывать деталь или собирать сборочную единицу. На основании каждого чертежа детали мне нужно было определить заготовку с припусками на обработку согласно размерам, подсчитать время на эту обработку для различных работ: заготовительной, токарной, фрезерной, строгальной, расточной и т.д. На основании каждого чертежа сборочной единицы мне надо было подсчитать время на сборку для слесарей сборщиков. Потом нужно было суммировать стоимости всех материалов для заготовок и стоимости всех работ. К этой сумме надо было прибавить различные накладные расходы. В итоге получалась стоимость всего проекта. Занижение стоимости проекта вело к тому, что завод оказывался в убытке, не хватало материалов на изготовление, зарплата рабочих была недопустимо низкой. Завышение стоимости проекта вело к тому, что клиент отказывался покупать готовое изделие, излишки материалов разворовывались. Меня бы выгнали с работы, если бы я допустил занижение или завышение стоимости проекта. Но без каких-либо нареканий я продержался на этой работе 25 лет.
Кроме моей основной работы, у меня была еще и дополнительная – я был переводчиком с английского языка на русский и наоборот. Эта дополнительная работа была не легче, а может быть даже сложнее моей основной работы. Мне надо было знать сотни тысяч различных английских слов и словосочетаний, английскую грамматику, понимать не только литературный английский, но и разговорный. Очень часто завод получал заказы, которые сопровождались технической, юридической, финансовой и другой документацией на английском языке – это горы бумаг с английским текстом. Все это я должен был переводить на русский язык, причем очень быстро и, при этом, не забывая еще выполнять свою основную работу.
Главный инженер завода (второй человек на заводе после директора) видел, какой сложной и ответственной была у меня работа. Поэтому он уважал меня и ценил – регулярно заносил мою фамилию в списки на премию за особо важные задания, и если меня кто-то обижал из начальства, он довольно решительно защищал меня. В 2012 году мне до пенсии оставалось два года. Я обратился к главному инженеру с просьбой повысить мне оклад, так чтобы при расчете моей будущей пенсии ее размер оказался максимальным. Главный инженер предложил мне перейти в другой отдел на такую же должность, но с более высоким окладом. Я согласился.
В новом отделе я продолжал выполнять ту же работу, как и прежде, и еще мне добавили большой объем работы, касавшейся того отдела. Начальником отдела был один очень неприятный человек, который довольно жестоко обращался со своими подчиненными. Его отец был председателем колхоза. Он по всей видимости истязал своих забитых и бесправных колхозников, а его сын учился у него этой жестокости.
Начальник был очень жадным на деньги. Каждый месяц руководство завода выделяло на отдел приличную сумму денег для премирования всех работников отдела. Начальник нагло присваивал все эти деньги себе, говоря при этом:
